.
В день, когда было объявлено о присвоении Франко звания генерала, он вынужден был делить триумф с братом Рамоном, которому отдали первые полосы центральные газеты. Майор Рамон Франко летел в этот момент над Южной Атлантикой, пересекая ее вместе с капитаном Хулио Руисом де Аль-да, одним из будущих основателей Фаланги, на «Плюс ультра» (Plus Ultra) — летающей лодке «Дорнье-J-Wal»>53. Режим и пресса представляли Рамона как современного Христофора Колумба. В Эль-Ферроле создали комитет по воз-данию почестей обоим братьям, включая открытие мемориальной доски на доме, в котором они родились. На ней написано: «В этом доме родились братья Франсиско и Рамон Франко Баамонде, доблестные солдаты, один из которых возглавлял «Терсио» в Африке, а другой перелетел через Атлантику на летающей лодке «Плюс ультра», совершили подвиги, вошедшие славными страницами в национальную историю. Эль-Ферроль гордится такими блестящими сынами, которым он посвящает настоящую доску в качестве знака восхищения и любви»>54.
Франко вовремя вступил в свою новую должность в Мадриде, чтобы успеть оценить и восхититься достижениями диктатуры Примо де Риверы. Явление, которое офицерский корпус воспринимал как региональный сепаратизм, было уничтожено, рабочие выступления резко сократились. Профсоюзы, руководимые анархистами и коммунистами, были подвергнуты репрессиям, а проникнутый социалистическими идеями Всеобщий союз трудящихся поставлен под контроль новообразованным механизмом арбитража. ВСТ стал полуофициальной организацией режима. Широкая программа капиталовложений в строительство шоссейных и железных дорог значительно повысила жизненный уровень населения и обеспечила почти полную занятость. Для офицеров — особенно после беспорядков 1917—1923 годов — настали золотые времена. Прекратилась постоянная критика в адрес армии, которая ассоциировалась у военных с режимом парламентской монархии. Успех в Алусемасском заливе поднял популярность военных. Нечего удивляться, что Франко, как армейские офицеры и многие правые, потом, оглядываясь назад, будет считать шесть лет диктатуры Примо де Риверы золотым веком. В тридцатые годы он часто повторял, что это был единственный период достойного правления в современной истории Испании. С его точки зрения, Примо сделал ошибку, когда объявил, что будет сохранять власть в течение короткого периода, пока не разрешит проблемы страны. Франко с неодобрением говорил об этом Педро Сайнсу Родригесу, знакомому монархисту из Овьедо: «Это было ошибкой; если принимаешь командование, то надо относиться к этому так, словно ты получил его на всю жизнь»