. Несколько лет спустя он рассказал своему врачу, что во время алу-семасской кампании к нему привели дезертира из Легиона и он без лишнего промедления, удостоверив лишь его личность, приказал сформировать команду и расстрелять его
>48.
Третьего февраля 1926 года Франко произвели в бригадные генералы, и сообщение об этом вышло на первых полосах галисийских газет>49. Он стал самым молодым генералом в Европе, и из-за своего высокого звания был вынужден покинуть Легион. Его повышение в личном деле сопровождалось такой записью: «Он является подлинным национальным достоянием, и страна и армия сильно выиграют от использования его выдающихся способностей на более высоких постах»>50. Франко поставили командовать самой важной бригадой в армии — 1-й бригадой 1-й дивизии в Мадриде. Бригада состояла из двух самых престижных полков — Королевского и Леонского (Regimento de Leon)>28.
Вернувшись в Испанию, Франко привез политический багаж, нажитый в Африке, который будет использовать всю оставшуюся жизнь. В Марокко Франко привык ассоциировать правительство и администрацию с постоянным запугиванием управляемых. Не обошлось и без элемента патернализма, весьма характерного для колониального стиля правления, в основе которого лежала идея, что колониальные народы — это дети, нуждающиеся в твердой отцовской руке. Ему удается без напряжения перенести свои колониальные привычки во внутреннюю политику. Поскольку для испанских левых был характерен пацифизм и враждебное отношение к марокканской кампании, поскольку они ассоциировались у Франко с общественными беспорядками и региональным сепаратизмом, он считал их такими же законченными врагами, как марокканских повстанцев>51. На левые идеи он смотрел как на акты мятежа, и потому они должны были искореняться установлением железной дисциплины в обществе, которая, когда речь заходила об управлении всем населением страны, означала репрессии и террор. Патерналистский подход позже станет центральным в его концепции управления Испанией — с позиций сильного и благодетельного отца.
В Африке Франко научился также многим уловкам и хитростям, которые после 1936 года стали отличительными чертами его политического стиля. Он подметил в Африке, какой политический успех приносит принцип «разделяй и властвуй», к которому прибегала испанская администрация по отношению к племенным вождям. Этим принципом руководствовался султан, в этом искусстве стремились достичь высот испанские верховные комиссары в Марокко. И представители более низкого уровня — командиры военных гарнизонов — старались не отставать. Пронырливых, жадных, завистливых, обидчивых вождей натравливали друг на друга в бесконечной игре со сменой союзников, взаимными предательствами, ударами из-за угла. Освоение искусства такой игры позволит ему успешно лавировать между своими политическими противниками и союзниками с 1936-го по 1960-й годы. Этим искусством он овладел, а вот серьезного интереса ни к чему марокканскому у него никогда не было. Как и большинство колониальных офицеров, Франко знал очень поверхностно язык тех, с кем воевал и кем управлял. Так же ему не удастся попытка позже овладеть английским. Поглощенный военными вопросами, он никогда не проявлял особого интереса к проблемам культуры и языка