В квадрате 28-31 (Светлов, Школьников) - страница 24

Все это было очень понятным. Более полугода население томилось под гнетом немецко-фашистских захватчиков. Виселицы и расстрелы, пожарища и концлагеря, пытки и грабежи, кровь и слезы — вот какой «новый порядок» ввели гитлеровцы. Но люди первой в мире Страны Советов оказались стойкими, их не сломил ураган тяжелейшей из войн. Они не сомневались в победе, мечтали, чтобы пришла она скорее, и вносили в нее свой посильный вклад.

Впервые за много-много дней партизаны отдыхали в теплых крестьянских избах. Бодрствовал лишь караульный взвод, сменялись часовые. Вокруг деревни были выставлены усиленные дозоры. По приказу командования никого из деревни не выпускали — тоже мера предосторожности! — а приходящих в деревню немедленно доставляли в штаб. И лишь разведчики — такая выпала им беспокойная судьба! — опять были в пути. На следующий день бригада должна была двигаться дальше, и разведчикам предстояло наметить дальнейший маршрут.

Во время поиска произошла с ними любопытная история.

Вася Яковенко был рассержен донельзя. И даже не столько на ребят своих — Александра Осипенкова и Николая Космачева, — сколько на самого себя. «Ну что я доложу теперь Макарычу?» — с досадой думал он.

Про себя он именно так называл начальника разведки Никитина: Александру Макаровичу, как-никак, двадцать пять, а самому Васе — восемнадцать. Но при людях Василий всегда соблюдал положенный этикет. Что же касается фамильярности за глаза, то она делу не вредила: Яковенко уважал Никитина и за возраст, и за положение, и за примерную службу в разведке.

А злиться на себя действительно была причина. Первый раз доверили ему, молодому разведчику, быть старшим группы и добыть «языка», а он опростоволосился.

В одной из деревень крестьяне сказали ему, что у них объявился бывший кулак. Прибыл откуда-то с немцами и заявил: «Теперича все здесь мое. Погодите, сведу с вами счеты за тридцатые годы. Все припомню…» Дом себе отменный отгрохал, мельницу колхозную к рукам прибрал, на всех доносил.

Решил Яковенко этого «деятеля» в штаб доставить — на суд партизанский. Продумал с ребятами, как провести операцию, кому какую роль выполнять в ней.

Отправились в ту деревню. Почти к самому кулацкому дому скрытно, тихо, бесшумно подобрались разведчики. И тут случись на грех беда: перелезал Вася через забор, а доска верхняя — тресь! И Яковенко верхом на доске полетел вниз.

То ли хозяин в окно увидел незваных гостей, то ли шум услышал, только выскочил он из дому как ошалелый — и в седло. Лошадь, оказывается, за крыльцом овес жевала. Что делать? Сытую вороную разве догонишь?