И мир весь, стуча костями,
Разъеденными червями,
Трепещет пред нашим маршем!
У ворот особняка урчал мотор шикарного «оппеля».
Генерал повернулся, чтобы закрыть входную дверь, и побагровел.
«Бандиту и вору фон Шпекку, лично», — прочел он крупные слова на аккуратно прикрепленной к двери партизанской листовке. Генерал тотчас забыл и о визите к оберштурмбаннфюреру, и о черной русской икре. Он вызвал Ризо и Шуммера. В выражениях генерал не стеснялся.
— Кретины и свиньи! На фронт отправлю! — грозил он.
А те стояли перед генералом навытяжку, не смея проронить ни слова. Только часто-часто моргали, когда Шпекк потрясал перед их физиономиями партизанской листовкой.
Газетенку Шуммера в Дно прикрыли, редакцию ее перевели во Псков, под крылышко более солидного немецкого начальства. А самого Шуммера после нахлобучки в гестапо послали на Восточный фронт.
Оберштурмбаннфюрер так и заявил:
— Не сумел побить большевистскую газету — отправляйся бить большевиков на передовую. Прояви себя там.
С той поры в районе выходила только советская газета «Дновец».
Тираж партизанского «Дновца» вскоре достиг уже тысячи экземпляров. Весной сорок второго года Шматов получил письмо, подписанное тридцатью семью жителями района.
«Нет того дня, — сообщали крестьяне, — чтобы мы не собирались читать советские газеты и листовки. Как хорошо, что мы получаем теперь свою газету «Дновец». Газеты родной страны раскрывают нам глаза, придают сил и бодрости. Немецкая брехаловка (как мы ее называем), выходящая в Дно, заполняется сплошным враньем. Мы не хотим не только читать, но и смотреть на эти паршивые немецкие листки. Бешеные немецкие собаки думают поколебать нас своей слюнявой агитацией. Не выйдет! Воли русского человека не сломить никому.
Шлите нам, братцы, больше газет. Ждем регулярно газету «Дновец», которую полтора десятка лет мы создавали своими руками.
Народный привет всем партизанам!»
В этих безыскусных крестьянских словах заключалась непреоборимая воля, вера в свою несломленную свободу. Понимая чувства советских людей, их жажду в правдивом большевистском слове, партизаны довели тираж «Дновца» до десяти тысяч экземпляров.
Пламенное слово подпольной партийной и партизанской прессы воодушевляло и мобилизовывало людей, звало, подымало их на борьбу с врагом, удесятеряло силы, укрепляло веру. А это было не менее важно, чем одержанная партизанами победа в открытом бою с карателями.