– Это твоя бита?
– Может быть, – выдавил я, стараясь успокоиться. В непроглядной тьме голос опять стал звучать непривычно – точно вместо меня говорил другой человек, скрывающийся от моего взора. Я откашлялся и, убедившись, что голос все-таки принадлежит мне, добавил: – Похоже, однако, что ею кого-то били.
Женщина молчала. Я опустил биту, зажал ее между ног и сказал:
– Ты знаешь, конечно… Этой битой кто-то размозжил голову Нобору Ватая. В новостях по телевизору сказали. Он сейчас в больнице в тяжелом состоянии, без сознания и может умереть.
– Не умрет, – послышался голос Кумико. Она проговорила эти слова с безразличием – совершенно бесстрастно, словно зачитывала текст из учебника истории. – Хотя сознание к нему может и не вернуться и он так и будет блуждать во мраке. А что это за мрак – не известно никому.
Я нащупал стоявший у ног стакан, вылил в рот его содержимое и проглотил, не задумываясь. Безвкусная жидкость попала в горло, прошла по пищеводу. Почему-то стало холодно, и появилось неприятное ощущение – издалека, из бескрайнего мрака, на меня медленно что-то надвигалось. Сердце учащенно забилось в предчувствии чего-то.
– Времени мало остается. Скажи, если можешь: что это за место такое? Где мы находимся? – спросил я.
– Ты здесь уже не в первый раз и знаешь, как сюда попасть – живым и невредимым. Так что тебе должно быть известно, что это за место. Хотя это уже не имеет большого значения. Важно…
В этот самый момент раздался стук в дверь – громкий и резкий, будто забивали гвоздь в стену. Два удара, потом еще два. Тот же стук, что я слышал в прошлый раз. Она глотнула воздух.
– Беги! – Это точно был голос Кумико. – Еще успеешь пройти сквозь стену.
Правильно или нет, но я – здесь, и я должен победить это. Это моя война, и я должен ее выиграть…
– Никуда я не побегу, – сказал я Кумико. – Я заберу тебя отсюда.
Я поставил стакан на пол, надел шерстяную шапочку и, сжав покрепче биту, которую держал между колен, медленно направился к двери.
37. Всего-навсего настоящий нож
Давнее пророчество
Освещая себе дорогу и стараясь двигаться бесшумно, я направился к двери. Правая рука сжимала биту. И тут снова застучали – два удара, пауза, опять два удара – на этот раз еще сильнее и резче. Я вжался в стену возле самой двери и, затаив дыхание, стал ждать.
Стук больше не повторялся, и в номере воцарилась полная тишина, будто ничего и не было. Однако я чувствовал, что за дверью кто-то есть. Он стоял так же, как и я, не дыша и напрягая слух, пытаясь уловить чужое дыхание, биение сердца или движение мысли. Я как мог сдерживал дыхание, чтобы не вызвать ни малейшего колебания воздуха.