– Это ты про то, о котором сектанты твердят? – спросил он. Вышло резко и намного грубее, чем собирался, однако она не обиделась.
– Не совсем. Однако они не так сильно и заблуждаются. Чистилище – место, в которое попадают души, дабы очиститься или окончательно кануть во тьму, – произнесла Мария, и Симонову, который ни разу не слышал от нее подобных слов, почудилось, будто говорит кто-то другой – уж точно не племянница главы, первая красавица Нагатинской, если не всея метрополитена. – После Катаклизма поменялось и смешалось все: материальное с эфемерным, духовным… потусторонним. Реальности больше нет. Вряд ли можно сказать наверняка: живы ли те, кто находится сейчас в подземке, каждодневно выгрызая себе иллюзию существования. Я вот думаю, все они мертвы, просто их души никак не могут с этим смириться. Кому-то необходимо пережить смерть тела, а не в мгновение ока оказаться в ином мире, не так ли, Влад?
– Не… – слова застряли в горле. Паника захлестнула жаркой, удушливой волной.
Он ведь и матери с отцом не знал, можно сказать, появился из ниоткуда. А если действительно он не рождался, а возник из той самой тьмы, которой не боялся никогда, и даже наоборот – считал чем-то родным, своим бессловесным другом? Он же помнил себя отчетливо лишь с пяти лет, и уже тогда не имел родных, но заботился же о нем кто-нибудь? Младенец уж точно не выжил бы один. Или он просто забыл? Память избирательна, мозг блокирует воспоминания, способные пагубно отразиться на рассудке. Если Влад оказался свидетелем гибели родных, то его амнезия неудивительна: тяжкий момент его жизни попросту стерся. Собственный разум «взял тряпку» и смахнул грязь и мерзость. А то, что кроме поистине жуткого потерялось и многое еще, – неважно. В конце концов, Симонов не замолчал надолго, как иной раз происходило с детьми, сильно чем-нибудь напуганными, не повредился рассудком и не замкнулся в себе. Это было логичным объяснением, но что если права Мария? Вдруг его неприкаянная душа слишком хотела жить и в изрядно смешавшемся мире сумела сформировать себе подобие тела – его, Влада, тела пяти лет от роду, поскольку на взрослое ее сил уже не хватило? Недаром же рассказывают о призраках в южном туннеле, о Нагорной и Чертановской с Южной, на которых черт-те что творится?..
«Есть ли смысл трепыхаться в этой иллюзии? – подумал парень, и его рука сама потянулась к одному из квадратиков. – Возможно, действительно стоило бы уйти».
Перед глазами встало усмехающееся лицо Кая. Влад обещал ему помочь, но в открывшихся обстоятельствах разве имели значение договоры? Да и кто такой сталкер, если не такая же душа, цепляющаяся за иллюзию жизни, еще и придумавшая себе миссию, убежденная в ней. Или все гораздо хуже? Ведь, если существуют души, то и еще что-то? Какие-нибудь демоны, например? Мог Кай оказаться подобным существом? С его умениями-то? Легко! Однако в таком случае и Мария вполне могла заманивать невесть куда.