Парень провел рукой по гладкой мраморной стене и подавил вздох. Камень оказался не просто холодным, а ледяным.
– Сбежал все-таки от мерзавцев? – усмехнулся Кай. Эхо с готовностью пронесло его голос по всему залу. Невесть откуда взявшийся ветер потрепал Влада по волосам. – Молодец. Далеко пойдешь.
Симонов едва не ляпнул, что готов пойти хоть сейчас и куда угодно, но лучше с Каем, чем в одиночку; тотчас обругал себя мысленно за неуместную и наглую навязчивость – словно у сталкера без него дел нет – и наконец-то посмотрел в центр зала. Там обнаружился небольшой костерок, хотя раньше – когда Влад только входил – его точно не было.
Его спаситель сидел не один, а в компании кого-то очень сутулого в двубортном длинном мужском пальто и в широкополой черной фетровой шляпе. В непропорционально-маленьких и худых руках незнакомца покачивалась кружка с чаем – ярко-синяя, удивительно чистая, с крупными белыми буквами, складывающимися в неведомое Владу слово «БОСС». Костер внезапно пыхнул оранжевыми искрами, осыпавшимися на пол новенькими темно-красными бумажками. Парень уже открыл рот, собираясь предупредить Кая, что его собеседник – вовсе не человек, когда тот невесело хмыкнул:
– Зашоренность сознания – самая гадкая вещь на свете, – и обратившись к сутулому, попросил: – Друг, прости мальчишку, сам не знает, чего хочет и чему верит.
Существо обернулось. Влад и хотел бы сбежать, но ноги приросли к полу. Маленькие черные глазки-бусинки заглянули в самую душу.
– Ничего не поделаешь, – ответил чудовищный крыс неожиданно низким, приятным и печальным голосом. – Я тогда пойду, а вы оставайтесь… ну… раз все настолько удачно складывается.
– Нет-нет, – заверил его Кай уважительно и спокойно. – Это твое место, что ж я буду прогонять хозяина? Лучше мы пойдем. Благодарю за компанию. Молодому человеку уже пора просыпаться.
Симонова будто окатили чем-то ледяным, а потом подкинули вверх. Он тотчас полетел вниз и рухнул… на свой лежак в палатке на станции Нагатинская. В щеку упиралось твердое, глаза открывать не хотелось. А когда он услышал голоса, то и вовсе замер, потому как один принадлежал Винту, говорить с которым не тянуло совершенно (наверняка скажет, что Влад его ослушался и потому попал в беду), а второй – Каю.
В интонациях Винта проскальзывало раздражение. Кай отвечал с неповторимой иронией – не веселой, а злой и… кажется, азартной.
– И чего ты здесь забыл?.. – бубнил Винт.
– В палатке? – парень мог бы об заклад побиться, что его спаситель приподнял бровь и усмехнулся. – Жду, когда этот сурок проснется.