Лондон, Англия.
29 июня 1613 г.
Что-то хрустнуло под ногами Люс.
Она подняла подол своего черного платья. Слой брошенных на землю скорлупок грецких орехов был таким толстым, что она увязала в этой массе коричневых осколков по пряжки своих изумрудно-зеленых туфель на высоком каблуке.
Она оказалась позади шумной толпы людей. Почти на всех вокруг нее была одежда блеклого коричневого и серого цвета. На женщинах были длинные платья с рюшами на корсете и широкими манжетами на конце рукавов колоколом. На мужчинах были узкие штаны и плоские шерстяные шляпы, на плечах широкие накидки. Она раньше никогда не выходила из вестника в таком многолюдном месте, но вот она здесь, посреди забитого амфитеатра. Все вокруг было ужасно громким и пугающим.
– Берегись! – Билл схватил ее за шиворот бархатной пелерины и дернул назад, прижимая к деревянным перилам лестницы.
Спустя мгновение двое грязных мальчишек промчались мимо в безумной игре в пятнашки, сбив с ног трех женщин. Те поднялись, крича и сыпля проклятиями в адрес мальчишек, которые улюлюкали в ответ, не останавливаясь.
– В следующий раз, – Билл прокричал ей, складывая руки рупором вокруг ее уха, – попробуй, что ли, направить нас на выход из вестника в более… Ну не знаю… Уединенное место? Как я, интересно, могу приодеть тебя посреди этой толпы?
– Конечно, Билл, я поработаю над этим. – Люс шагнула было назад, но мальчишки, играющие в догонялки, снова промчались мимо. – Где мы?
– Ты обошла глобус, чтобы оказаться в «Глобусе», моя леди, – Билл изобразил маленький поклон.
– В театре «Глобус»? – Люс увернулась, когда стоящая впереди женщина избавилась от обглоданной ножки индейки, кинув ее через плечо. – Ты имеешь в виду, типа, шекспировском?
– Ну, он утверждает, что на пенсии. Знаешь же этих артистов. У них такое переменчивое настроение, – Билл слетел к земле, потягивая за подол ее платья и что-то напевая себе под нос.
– «Отелло» ставили здесь, – сказала Люс, вдумываясь в это. – «Бурю». «Ромео и Джульетту». Мы, по сути, стоим в центре самых великих историй о любви из когда-либо написанных.
– Вообще-то ты стоишь на скорлупе грецких орехов.
– Почему ты все время такой болтливый? Просто удивительно!
– Прости, не знал, что нам нужно мгновение для шекспиропоклонничества, – прошепелявил он, так как в острых зубах у него была зажата иголка. – Теперь стой смирно.
– Ай! – Люс вскрикнула, когда он уколол ее в коленную чашечку. – Что ты делаешь?
– Убираю анахронизм. Эти люди платят много денег за шоу странностей, но ожидают, что оно останется в пределах