Он подавил стон удивленного облегчения.
Он нашел ее.
Люс примеряла длинное белое муслиновое платье. Его высокий воротник был закреплен желтой лентой, подчеркивающей красоту карих глаз. Ее волосы были завязаны на одну сторону и заколоты шпилькой с цветами и бусинками. Она все поправляла рукава на плечах, оглядывая себя в зеркале со всех сторон. Дэниел обожал ее.
Он хотел стоять там, вечность восхищаясь ею, но потом опомнился, подошел к ней и схватил за руку.
– Это уже порядком затянулось, – даже произнося это, Дэниел почувствовал, что его сбивает с ног ощущение ее кожи под рукой. В последний раз он прикасался к ней той ночью, когда думал, что потерял ее из-за изгоев. – Ты представляешь вообще, как ты меня напугала? В одиночку ты здесь не в безопасности.
Люс не стала спорить с Дэниелом, как он ожидал. Вместо этого она закричала и лихо дала ему пощечину.
Потому что это не была Люс. Это была Люсинда.
И хуже того, они еще даже не встретились в этой жизни. Она, должно быть, только вернулась из Лондона с семьей. Они с Дэниелом должны были вскоре встретиться на празднике летнего солнцестояния у семьи Констанс.
Он все это понял, увидев шок на лице Люсинды.
– Какой сегодня день? – спросил он в отчаянии.
Она подумает, что он сошел с ума. Стоя на другой стороне комнаты, он был слишком полон любви, чтобы заметить разницу между девушкой, которую уже потерял, и той, которую должен был спасти.
– Прошу прощения, – прошептал он. Именно поэтому он был так ужасен в путешествиях во времени. Он совершенно терялся в мелочах. Одно прикосновение к ее коже. Один взгляд ее глубоких карих глаз. Запах душистой пудры вдоль линии ее волос. Один общий вздох в тесном маленьком магазине.
Люсинда скривилась, посмотрев на его щеку. В зеркале место, по которому она ударила, было ярко-красным. Его глаза встретились с ее глазами – и показалось, что сердце сжимается. Ее розовые губы приоткрылись, и голова склонилась чуть вправо. Она смотрела на него как влюбленная женщина.
Нет.
Это должно произойти определенным образом. Так, как суждено. Они должны были встретиться только на празднике. Как бы Дэниел ни проклинал свою судьбу, он не станет разрушать жизней, которые она прожила раньше. Только так она продолжала возвращаться к нему.
Он попытался выглядеть незаинтересованным и хмурым, насколько это было возможно. Скрестив руки на груди, отклоняясь, чтобы создать больше пространства между ними, переводил взгляд на что угодно, кроме той, на которую он хотел смотреть.
– Простите, – сказала Люсинда, прижимая руки к сердцу, – не знаю, что на меня нашло. Я