ничего подобного не делала…
Дэниел не собирался с ней теперь спорить, хотя она столько ему надавала пощечин за все эти годы, что Арриана вела учет в маленьком блокноте на спирали с заголовком «Ты грубиян».
– Я ошибся, – быстро сказал он. – Я… Я перепутал вас с другой, – он уже и так слишком сильно вмешался в прошлое, сначала с Лючией в Милане, а теперь здесь. Он начал отходить назад.
– Подождите, – она потянулась к нему. Ее глаза были прекрасными карими сферами света, тянущими его обратно. – У меня ощущение, словно мы знаем друг друга, хотя я не могу вспомнить…
– Боюсь, мне так не кажется.
Он уже дошел до двери и раздвигал занавески на окне, чтобы посмотреть, там ли все еще Кэм.
Он был там – стоял спиной к магазину и активно жестикулировал, рассказывая какую-то придуманную историю, в которой он точно был героем. Он мог обернуться в любой момент. И тогда Дэниела поймают.
– Пожалуйста, сэр, подождите, – Люсинда спешила к Дэниелу. – Кто вы? Мне кажется, я вас знаю. Пожалуйста. Подождите.
Ему придется рискнуть и выйти на улицу. Он не мог оставаться здесь с Люсиндой. Не сейчас, когда она вот так себя вела. Не сейчас, когда она влюблялась не в того Дэниела. Он уже прожил эту жизнь, и не так все это должно произойти. Поэтому ему необходимо бежать.
Дэниела убивала необходимость игнорировать Люсинду, уходить от нее, когда все в его душе кричало, чтобы он обернулся и летел обратно, на звук ее голоса, к ее объятиям и теплу губ, к чарующей силе ее любви.
Он распахнул дверь магазина и изо всех сил побежал по улице в сторону заката. Ему было все равно, как это выглядело для других горожан. Он пытался погасить огонь в своих крыльях.
Хелстон, Англия.
21 июня 1854 г.
Руки Люс были ошпарены, покрылись пятнами и болели до костей.
С момента прихода в поместье Констанс в Хелстоне тремя днями ранее она только и делала, что мыла бесконечные горы посуды. Она работала от рассвета до заката, оттирая тарелки, миски, соусники и целые груды серебряных приборов, пока в конце дня ее начальница миссис Мак-Говерн не накрывала ужин для слуг на кухне – жалкое блюдо холодного мяса, засохшие куски сыра и парочка твердых булок. Каждую ночь после ужина Люс мгновенно проваливалась в сон без сновидений, упав на койку в комнате на чердаке, которую делила с Генриеттой, еще одной служанкой на кухне – пышнотелой девушкой с торчащими зубами и соломенными волосами, приехавшей в Хелстон из Пензанса.
Объем работы поражал воображение.
Как одна семья могла пачкать столько тарелок, что две девушки работали двенадцать часов подряд? Но корзины с тарелками с налипшей едой продолжали поступать, и глаза миссис Мак-Говерн были все время направлены на тазик Люс. К среде все в поместье жужжали о празднике летнего солнцестояния, но для Люс это означало только больше тарелок. Она с отвращением уставилась вниз, на оловянный таз с грязной водой.