Тихий вздох сорвался с ее губ. Ей до боли хотелось склониться чуть-чуть вперед и прижать свои губы к его. Обвить его руками и ощутить то место на его широких плечах, где разворачивались крылья. Она хотела забыть, зачем сюда пришла, и просто обнять его, просто позволить ему обнимать себя. Словами нельзя было описать, как сильно она скучала по нему.
Но нет. Она здесь ради Люсинды.
Дэниел, ее Дэниел, был далеко отсюда. Было трудно представить, что он сейчас делал или думал. Еще сложнее было представить их воссоединение, когда все это закончится. Но разве не в этом заключалась ее миссия? Узнать достаточно о своем прошлом, чтобы она могла действительно быть с Дэниелом в настоящем?
– Ты не должен здесь быть, – сказала она хелстонскому Дэниелу. Он не мог знать, что хелстонская Люсинда хотела с ним встретиться именно в беседке. Но он был здесь. Словно ничто не могло помешать их встрече – их тянуло друг к другу, несмотря ни на что.
Смех Дэниела был тот самый, к какому привыкла Люс, тот, что она услышала впервые в «Мече и Кресте», когда Дэниел поцеловал ее. Это был именно тот смех, который ей так нравился. Но этот Дэниел на самом деле ее не знал. Он не знал, кем она была, откуда она или что пыталась сделать.
– Тебя тоже не должно быть здесь, – он улыбнулся. – Сначала мы должны станцевать в доме, а позже, когда познакомимся получше, я должен повести тебя на прогулку под луной. Но еще даже солнце не село. А это значит, что танцевать еще долго. – Он протянул руку. – Меня зовут Дэниел Григори.
Он даже не заметил, что на ней была одежда служанки, а не бальное платье, и что вела себя она не как настоящая британская леди. Он только увидел ее, но, как и Люсинда, уже был ослеплен любовью.
Когда она взглянула на это все под другим углом, их отношения приобрели странную ясность. Они были чудесны, но трагически недальновидны. Любил ли Дэниел Люсинду, любила ли она его или это просто был бесконечный круговорот, из которого они не могли выбраться?
– Это не я, – печально сказала ему Люс.
Он взял ее за руки, и она растаяла.
– Конечно же это ты, – сказал он. – Это всегда ты.
– Нет, – ответила Люс. – Это нечестно по отношению к ней. Ты ведешь себя нечестно. И кстати, Дэниел, она злобная.
– О ком ты говоришь? – Он выглядел так, словно не мог решить, принимать ее всерьез или рассмеяться.
Краем глаза Люс увидела фигуру в белом, направляющуюся к ним от задней части дома.
Люсинда.
Она шла на встречу с Дэниелом. Чуть раньше времени. В ее записке было указано «в девять часов» – или, по крайней мере, было