И там – свет в гостиной, единственный канделябр, который влек ее к нему. Занавески были слегка отведены. Достаточно, чтобы Дэниел заглянул, не боясь, что его увидят.
Он добрался до окна гостиной огромного дома и слегка взмахивал крыльями, прячась снаружи, как шпион.
Там ли она вообще? Он сделал медленный вдох, позволил крыльям наполниться воздухом и прижал лицо к стеклу.
Виден был только Дэниел, стоящий у мольберта в углу и неистово рисующий. Его прошлый «я» выглядел измотанным и потерянным. Он точно мог вспомнить это ощущение – наблюдение за черной стрелкой часов на стене в ожидании, что она ворвется в дверь в любое мгновение. Он был так поражен, когда она подкралась к нему неслышно, чуть ли не из-за занавески.
Он был снова поражен, когда она так сделала и теперь.
Ее красота превзошла его самые невероятные ожидания в эту ночь. Каждую ночь. Щеки, пылающие от любви, которую она испытывала, но не понимала. Ее черные волосы выбивались из длинной блестящей косы, чудесная прозрачная ночная рубашка – словно паутинка на ее идеальной коже.
И тогда его прошлый «я» встал и развернулся. Когда он увидел перед собой эту прекрасную картину, боль явственно проступила на его лице.
Если бы Дэниел мог что-то сделать, чтобы дотянуться и помочь своему прошлому «я» пройти через это, он бы это сделал. Но он мог лишь читать по губам.
«Что ты здесь делаешь?»
Люс придвинулась ближе, и ее щеки порозовели. Они оба двигались как магниты, в одно мгновение притягиваемые силой большей, чем они сами, а потом отталкивались почти с такой же мощью.
Дэниел парил снаружи, испытывая непрекращающуюся боль.
Он не мог смотреть. Но ему нужно было смотреть. Они осторожно сближались, но стоило им коснуться друг друга, как страсть моментально охватила их. Они даже не целовались – просто говорили. Когда их губы и души почти соприкасались, вокруг них разгорелся ореол чистой раскаленно-белой ауры, о которой никто из них не знал.
Этого Дэниел никогда не видел со стороны.
За этим стремилась его Люс? За наглядным доказательством того, насколько настоящей была их любовь? Для Дэниела их любовь была такой же частью его, как и крылья. Но для Люс все было иначе. Она не имела доступа к величию их любви. Только к ее воспламенению.
Каждое мгновение – как откровение.
Он прижался щекой к стеклу, вздыхая. В комнате его прошлый «я» сдавался, теряя решительность, которая в любом случае была притворной с самого начала. Его сумки были собраны, но уйти нужно было Люсинде.
Теперь его прошлый «я» обнял ее; даже через окно Дэниел ощущал насыщенный сладкий запах ее кожи. Он завидовал самому себе, целующему ее шею, проводящему руками по ее спине. Его желание было таким сильным, что могло бы разнести окно, если бы он не заставлял себя сдерживаться.