Всё это требует заново взглянуть на «Кровавые земли». Действительно ли эта книга достойна своих похвал? Как она сочетается с воинственной риторикой, столь обильной этой весной?
Читателя, погружающегося в пятисот-с-лишним-страничную книгу, тут же сражает её тон. Все мы привыкли к рассудительным историческим сочинениям, которые трезво и вдумчиво излагают проблему, однако с самого начала очевидно, что это не стиль Снайдера. Здесь нет анализа, а есть горячечная беллетристика. Автор бомбардирует читателя чрезвычайно провокационными высказываниями и идеями, не выдерживающими критики при внимательном рассмотрении.
Наиболее явный пример являют собой само определение «кровавые земли», которое Снайдер даёт всей пограничной зоне между Россией и Германией — не только Украине, но и Польше, Белоруссии и прибалтийским государствам. Это «интермариум», междуморье Чёрного и Балтийского морей, которое в 1939 г. было разделено пактом Молотова — Риббентропа, в 1941 г. — легко захвачено вермахтом, а в 1943–1945 гг. — взято Красной армией. Согласно подсчётам Снайдера, около 14 миллионов гражданских лиц погибли здесь с начала сталинской коллективизации и до конца Второй мировой войны. Как он пишет:
«Массовое насилие невиданных никогда прежде в истории размеров развернулось в этом регионе. Жертвами в основном стали коренные народы этих земель: евреи, белорусы, украинцы, поляки, русские и прибалты. За двенадцать лет между 1933 и 1945 годами, пока оба — и Гитлер, и Сталин — находились у власти, были убиты четырнадцать миллионов человек. Хотя в течение этого периода их родные края становились полями сражений, все эти люди стали жертвами скорее кровавой политики, чем войны.
Вторая мировая война стала самым смертоносным конфликтом в истории, и около половины солдат, погибших на всех её полях сражений, умерли здесь, в этом самом регионе, на Кровавых землях. Но ни один из четырнадцати миллионов убитых не находился на военной службе. Большую их часть составляли женщины, дети и старики; никто не имел оружия; многих лишили их имущества, в том числе и одежды».
Ужасные цифры, пламенный слог, мутная логика. Снайдер не объясняет, почему именно эта территория заслуживает определения «кровавой», а другие — нет. Югославия потеряла одну восьмую населения, став второй страной по этому показателю во время Второй мировой войны, однако по каким-то причинам она не заслуживает упоминания. Не заслуживает его и Греция, лишившаяся каждого четырнадцатого. Если «Кровавые земли» — «там, где самые смертоносные режимы Европы выполнили самую смертоносную свою работу», почему этих стран нет в списке, а государства вроде Эстонии, пострадавшей намного меньше, оказались в нём?