Элис заметила, что он собрался что-то сказать. Уловила это она ещё до того, как он произнёс первое слово — как он наклонил подбородок и сделал глотательное движение. Мальчик чуть выдвинулся вперёд. Сначала ей показалось, что он хочет попросить позволить ему подойти поближе и внимательнее рассмотреть подарки Ронни, но он лишь сказал:
— А как насчёт того, чтобы поиграть?
Все повернулись в сторону Саймона, уставились на него. Воцарившуюся тишину нарушил голос маленькой девочки, явно обрадованной переменой:
— Да! Давайте что-нибудь организуем. А во что мы будем играть?
— Если бы мы достали несколько листов бумаги, — Саймон быстро стрельнул взглядом в сторону Элис, и та поняла, что всё это время он ощущал её пристальное внимание к своей персоне, — мы могли бы написать на них наши имена и…
— О, опять эти бумажные игры, — простонал кто-то.
— Выберите имя, — продолжал настаивать Саймон, — и напишите его сверху вниз в левой части листа. После этого разбейте листок на квадраты и впишите в клеточки по горизонтали названия цветов, деревьев, ну… фамилии футболистов, если хотите, но так, чтобы каждое начиналось на одну из букв вертикального имени.
Мальчик, который специализировался на презрительных фырканьях, снова фыркнул.
— О чём он говорит? — спросила девочка с голубой лентой в волосах.
— Но это же так просто, — почти с мольбой прозвучал голос Саймона. Сверху вниз пишите какое-нибудь имя, а потом вбок пишите названия… ну, можете назвать это категориями, которые придут вам в голову. И…
— О, бумажные игры…
Элис решилась вмешаться. Настало время взрослому человеку взять всё под свой контроль и сказать, что надо делать. Она вошла в комнату и стала в отчаянии припоминать все те игры, которыми сама увлекалась в детстве. Память отказывалась служить ей. Всё, что приходило на ум, ограничивалось ползанием под составленными в ряд стульями и ещё одной забавой, когда какой-то толстый мальчик собрал вокруг себя всю компанию и развлекал её плевками в пылающий камин.
— Так, а теперь слушайте, — проговорила она и все с благодарностью посмотрели в её сторону. — А почему бы не сыграть в почтальона.
Кто-то пожал плечами, кто-то, присвистнув, застонал, хотя девочкам эта затея явно пришлась по вкусу; они стали радостно переглядываться, хихикать и через какие-то секунды все уже играла в почтальона. Элис снова позволила себе удалиться, оставив детей одних. Она время от времени бросала из кухни взгляд в сторону холла, пока неожиданно не почувствовала себя кем-то вроде тайной надзирательницы. Некоторые мальчики вели себя подчёркнуто самоуверенно, что свидетельствовало об их продолжительном знакомстве с фильмами, которые в таком возрасте смотреть бы не следовало. Девочки — кто возился, а кто спокойно сидел и наслаждался зрелищем. Ей почему-то показалось страшным видеть в восьми-десятилетних детях признаки тех же черт личности, которые они наверняка будут демонстрировать в более взрослом возрасте — тех самых качеств, часть из которых находилась лишь в стадии становления, а другие уже вполне сформировались.