Попрощавшись ранее с сэром Уильямом, она доплакала оставшиеся слезы в уединении своей комнаты – столь о многом приходится плакать в эти дни, подумала она, откуда берутся все эти слезы, и все же, когда сердечная боль утихла, голова ее просветлела и ясность мысли вернулась к ней. Вновь овладев собой, она сошла вниз и, опять наедине, встретилась с Горнтом. Они сказали друг другу все, что нужно было сказать. Сила, уверенность в себе и любовь, которые он излучал, оттеснили все дурное.
«Эдвард будет для меня хорошим мужем, – подумала она, глядя на него, – хотя и никогда не заменит моего Малкольма, это совсем другое».
– Теперь с вами все в порядке? – спросил он.
– Да, спасибо, дорогой. Возвращайтесь скорее.
Он поцеловал ее протянутую руку.
– Всего доброго, мэм. – Сияющее лицо делало его еще больше похожим на мальчишку.
– Не забудьте. – Она попросила его сказать Тесс, что надеется, однажды они смогут встретиться как друзья. – Это важно.
– Да, это важно, и я не забуду, и я вернусь, прежде чем вы успеете оглянуться. – Для ушей тех, кто стоял поблизости, он добавил погромче: – Я прослежу, чтобы о вашем счете из магазина позаботились, не тревожьтесь.
Он напоследок чуть заметно сжал ее руку и беспечно вспрыгнул на скользкую палубу, удерживаясь одной рукой, последний из всех пассажиров. Боцман свистнул в свою дудку, дал «полный назад», и катер, пятясь, отошел от причала. Горнт махнул рукой, потом, не желая показаться нескромным, спустился в каюту.
– Красивая девушка, – задумчиво произнес Хоуг.
– Да, сэр, красавица из красавиц.
Они смотрели, как причал отступает во мглу.
– Вы когда-нибудь бывали в Индии, Эдвард?
– Нет, никогда. Вы бывали в Париже?
– Нет, не довелось. Но Индия – лучшее место на земле, и там лучшая на земле жизнь для англичан, вы ведь большей частью англичанин, не так ли?
Внутренним взором Хоуг видел, как он появляется в доме ее родителей за высокими стенами, буром и пыльном снаружи, но прохладном и зеленом внутри; бормотание фонтана сливалось с журчащим смехом, который наполнял главный дом и домики для прислуги вместе с дружелюбием и покоем, жившими в каждом из этих людей благодаря их глубокой вере в рождение, смерть и возрождение, сменяющие друг друга в нескончаемой последовательности, пока, через благость бесконечного, они не достигнут нирваны – обители небесного покоя. «Арджуманд будет там, – подумал он, – о, как я надеюсь, что и мне удастся отыскать туда дорогу».
Он нашел глазами причал, Анжелику и остальных, всех тех, кого, вероятно, никогда больше не увидит. Вот Анжелика помахала рукой в последний раз и подошла к Морин Росс, которая ждала ее у фонаря. «Надеюсь, они станут подругами, – подумал он, размышляя о них. Через мгновение и они, и причал слились с ночной тьмой. – Анжелика поступает правильно, что склоняется перед Тесс, – думал он, – не то чтобы у нее был какой-то выбор». Он рассеянно опустил руку в карман, убедившись, что ее письменное согласие по-прежнему там.