Ожило радио, канал связи с постами ВНОС, радарами ПВО и кружащимся на высоте двенадцати километров самолетом ДРЛО.
– Молния-один, – скороговоркой произнес авианаводчик, – я Орел-два, противник прямо перед вами, от ста пятидесяти до двухсот единиц, судя по перехвату переговоров, 3-я и 53-я бомбардировочные эскадры люфтваффе в полном составе, удаление десять, высота три тысячи. Сигнал на открытие огня зеленый.
Захаров усмехнулся. Связь из будущего, называемая там цифровой, как всегда была выше всяких похвал. Хотя после того как их специалисты поработали над советской радиоаппаратурой, в линейных частях качество связи тоже весьма заметно улучшилось, и пилоты теперь слышали в наушниках не только свист и шипение. Но все же «цифра» в этом смысле была вне конкуренции, хотя бы потому, что противник не мог прослушать переговоры между самолетами его армии.
– Орел-два, – произнес Захаров, – я Молния-один. Вас понял, атакую! Конец связи.
– Молния-один, – ответило радио, – я Орел-два, конец связи. Желаю удачи, Георгий Нефедович.
Еще раз усмехнувшись, генерал начал внимательно вглядываться в пространство перед собой. Жабинка осталась позади, под крыльями проплывали леса с ниточкой Варшавского шоссе, где-то под левым крылом вилась голубая змейка реки Мухавец, а впереди раскинулся город Брест, пока еще тихий и мирный, без вспышек выстрелов и дыма пожарищ. А чуть выше и в стороне от города – генерал Захаров внимательно прищурился – была видная россыпь черных точек, похожая на стаю больших жирных мух. Только эти «мухи» целенаправленно летели вглубь советской территории, ориентируясь все по той же ниточке Варшавского шоссе и линии железной дороги. В эпоху «до навигаторов» чаще всего было именно так, штурманы прокладывали курс, привязывая его к наземным ориентирам. И как раз в этот момент на востоке за спинами советских летчиков из-за горизонта выполз большой красный диск восходящего солнца, залив все вокруг ярким светом своих лучей и слепя глаза немецких пилотов, штурманов и стрелков.
Генерал Захаров переключил рацию на свой командный канал и левой рукой плотнее прижал ларингофоны к горлу.
– Я Молния-один, – выкрикнул он. – Атака! Атака! Атака!
Внезапный удар с высоты по ничего не подозревающему противнику – это самый страшный и одновременно самый результативный вид воздушного боя. Одно за другим звенья И-182, переходя в пологое пикирование, обрушивались на строй немецких бомбардировщиков. Полки МиГ-3 пока остались на высоте – страховать своих товарищей на случай подхода немецких истребителей, которые могли появиться очень быстро, так как их аэродромы располагались почти у самой границы.