– Кого-нибудь из ромодановских встречал, отец Киприан?
– Случайно встретились с Кузьмой Петровым, – неспешно рассказывал монах, растирая все еще не согревшиеся руки. – Из Ромоданова уходил он, пулей побитый. Я наткнулся на него со товарищи, травами лечил. Зиму пересидели на Чагре, близ Самары, в ските под названием Тепленький Овраг. Звал я ромодановцев в Беловодье, а они на Яик подались.
«Вот, еще один ромодановский атаман на воле объявился! – Илейка радостно потер руки. – Непременно отыщут на Яике друг друга. Эх, Кузьма, зря не пошел ты с отцом Киприаном!» Потом вновь печаль о покинутом доме заскребла в горле:
– Многих побили… в Ромоданове? Не сказывал Кузьма про то? – выдавил из себя Илейка и затаил дыхание, страшась услышать о поголовном истреблении жителей взбунтовавшейся волости. Как там матушка с престарелыми родичами? Жива ли?..
– До смерти побили не многих, а в полон похватали изрядно, самых отчаянных работных с заводов. Они дрались с драгунами даже на улицах Ромоданова, под пушечным боем. Многие по лесам теперь разбежались. Про пистоль не обмолвись, – предупредил отец Киприан, – иначе и ряса меня не спасет, на дыбу подымут в пытошной. Сохнуть мне тогда на крюках, аки распятой выдриной шкуре. Уразумел? – Отец Киприан спрятал пистоль не в котомку, а в потайной карман рясы под левым локтем. – Так-то оно будет сподручнее.
Полдня шли склоном горы, среди сплошного леса, не видя перед собой ничего, кроме серого камня под ногами да светло-коричневых шершавых стволов. Иргиз, учуяв бурундуков или белку, то и дело кидался по сторонам. Изредка над лесом проносились крикливые грачи.
– К зимнему жилью перелетают, к теплу, – пробормотал Евтихий, задрав бородатую голову. – Где-то мы перезимуем, в тепле ли, а то, как медведи, забьемся в подкоренье, а? – И он шутливо тыкал Илейку твердым пальцем в затылок.
Ноги скользили по влажным зашмелым камням, по хвойной многолетней подстилке. Постепенно спустились со склона хребта ближе к реке. Лес чуть раздался, и впереди взору открылась просторная долина, над которой, почти у речного берега, густо поднимались столбы дыма. Вдоль опушки – не разобрать издали – не то рубленые избы, не то сложенные поленницы дров. Около них неторопливо копошились люди.
Уперев подбородок в сложенные на посохе кисти рук, отец Киприан долго всматривался, нет ли где рядом служилых людей. Не видел солдат и остроглазый Илейка.
– Коли так, спустимся к людям. Быть может, брашном разживемся. А будет нам лихо какое – соберемся вон к тем скалам, что за долиной… коль разбежимся ненароком, – добавил монах.