– Балуй у меня! Кто там?
Утром побродимы зашли в лавку торгового дома. Измученный болезнью и плохо спавший приказчик положил на прилавок приготовленные торбочки с крупой, солью, сухарями.
– С вас еще выходит восемь копеек, ваше преподобие, – пояснил приказчик, а сам белым платком промакивал пот на висках и под глазами, где залегла нездоровая чернота. – Не стал я кус солонины урезать, целиком завернул. До Архангельского села хватит вам, а там и Петропавловская крепость недалече будет, за Ишимом. Как ни то прокормитесь.
Расплатились и, подбадриваемые свежим утренним ветерком в спину, побрели вдоль села, по берегу большого степного озера.
Отошли версты три.
Впереди все заметнее стал вырисовываться лес. Отец Киприан поминутно оглядывался, словно кого-то ждал. Тревога, которой был полон монах, невольно передалась и Илейке, заставляла ускорять шаг. Близ опушки леса, где между молодыми кустами густо цвели робкие лесные фиалки, похожие на голубых бабочек, монах еще раз оглянулся и вскрикнул:
– С нами крестная сила! Скачут-таки! Живо, Илья, бежим прочь с дороги! – Отец Киприан схватил Илейку за рукав и потащил влево, в глубь леса, в непролазную чащобу. Продрались через заросли, обогнули небольшое, саженей в двадцать, заросшее травой озерцо и затаились на бугорке, где высоко поднималась над прочими деревьями старая, в смоляных подтеках, сосна.
Минут через пять мимо озерца проскакали верховые и скрылись за деревьями, глухой удаляющийся топот копыт постепенно затих.
– Узнал? – прошептал отец Киприан, не оборачиваясь к Илейке. Отрок рукой придерживал лежащего рядом Иргиза, чтобы не подал голоса. – Сыновья Федота Жигули. По наши души посланы, наши целковые в свой карман переложить вознамерился хлебосольный хозяин.
Илейка медленно привстал на колени, закусил губу, чтобы сдержать слезы горькой обиды.
– Чу – назад скачут! Жмись к земле плотнее! – И отец Киприан дернул Илейку за полу увлажненного росой кафтана. – А плакать негоже, брате Илья. Учись читать не токмо душу человека по глазам его, но и помыслы, за словами скрытые.
Всадники возвращались легкой рысцой, всматривались в заросли по сторонам, но так ничего и не увидели, проехали мимо. Чуть позже отец Киприан послал Илейку к опушке проверить – уехали братья в село или стоят и ждут их.
Братья на конях стояли и стерегли дорогу. Побродимы не отважились покинуть убежище, сидели и терпеливо ждали. Над головой не к часу стрекотнула болтливая сорока и снялась с ветки. Илейка вздрогнул, зыркнул глазами по кустам – не крадутся ли разбойники по чаще? Но Иргиз вел себя спокойно, Илейка, ласкаясь к собаке, прижался щекой к голове Иргиза.