Илейка поклонился Парамону, поднял тяжелую котомку и пошел вдоль берега, отыскивая знакомый вяз. И обрадовался несказанно, когда из темных уже зарослей навстречу с тихим повизгиванием метнулся Иргиз, а потом послышалось покряхтывание отца Киприана.
– Изволновался я, брате. Что так долго? – спросил отец Киприан, отпихивая нетерпеливого Иргиза от котомки.
– Мог бы и вовсе не вернуться… Повстречал родного брата нашего доброго знакомого Федота Жигули из Станового, – ответил Илейка, в темноте нащупал руку монаха и крепко сжал ее, радуясь тому, что все так обошлось.
– Ну-ка, расскажи, – и монах настороженно прислушался к спокойному журчанию недалекого каменистого Чарыша.
Глава 4. На берегах Катунь-реки
Серые, грубо сколоченные крепостные ворота открылись, когда до них осталось десятка два саженей. Навстречу обозу выступил караульный с тяжелым ружьем на изготовку, подергал стариковскими колючими усами и прокричал возницам:
– А ну прижмись в сторону! Дай пройти воинской команде!
Обоз, с которым отец Киприан и Илейка подъехали к Бийской крепости, приостановился. Из полураспахнутых ворот, теснясь между скрипучими массивными створками, прошествовала воинская команда с барабанщиком и молодым офицером во главе. Сквозь лихую дробь доносилась четкая команда:
– Ать-два! Ать-два! Левой-правой!
В последнем ряду вислогубый солдат засмотрелся на горбуна-монаха, который с кряхтением слезал с воза, сбился с такта и едва не упал. Длинная палка капрала тут же напомнила недавнему рекруту – не считай ворон!
Отец Киприан одарил возницу медным пятаком, сунул руку для поцелуя и благословил его.
– По городу мы и так, пеши дойдем, – буркнул отец Киприан и пожаловался Илейке: – Кажись, все кишки перепутались от несусветной дорожной тряски. Здешние каменья не чета российским проселочным дорогам на пыльной подушке! Охо-хо! И ноги не гнутся – отсидел до омертвения.
Бийская крепость, отстроенная в 1718 году взамен сожженной ойратами семью годами раньше Бикатуньской крепости, поразила побродимов суровостью строений, многолюдством чинов военных и штатских, крепкими постройками складов, амбаров, магазинов и казарм, которые узкими оконцами скорее напоминали воинские бастионы, нежели жилые помещения. Поодаль на звоннице рубленой церкви, словно бы по случаю появления побродимов, благовестили в старенький колокол.
– Ишь, медь-то с трещинкой, – отметил отец Киприан, прислушиваясь к дребезжащему звону.
Без труда отыскали постоялый двор – над затоптанным крыльцом висел погашенный фонарь, сквозь его закопченное стекло еле просматривался маленький огарок свечи.