Данила послал Герасима и Ерофея покликать казанских купцов по весьма важному и неотложному делу.
– Вот что, братья, купеческое сословие, – сказал Данила, с трудом сдерживая волнение. – Занесла нас наша рисковая судьба в чужую землю, но помнить о том, что мы – россияне, надобно денно и нощно! Потому как глупа та птица, которая гнездо свое марает! Уразумели? Да к тому речь, чтоб недруги наши знали: на Руси не все караси – есть и ерши! И надобно на чужбине держаться стаей, а не сыпучим песком в дырявой переметной суме – сыпься сам каждый по себе, когда черед наступит!
– Вижу, как некоторые из вас, – и он суровыми, колючими глазами посмотрел на сумрачного, вечно всем недовольного Муртазу Айтова, старшего среди казанских татар, – пренебрегли указом о запрете продавать огнестрельное оружие хивинцам. И тем содействуете укреплению силы хана! А вам хорошо ведомо, насколько враждебен он против дружбы с нашим народом.
Муртаза Айтов мгновенно вспыхнул и закричал, сотрясая толстыми щеками, не в состоянии справиться с гневом:
– Откуда мог узнал ты, старшина, что некоторый наш купец продавал ружье?
– Верные люди сказывали, Муртаза. Русская пословица говорит: не руби сук, на котором сидишь. Добудет хан оружие, совсем худо придется нашему другу Нурали, да и с нами разговаривать станет предерзостно. Потому и предупреждаю вас, в силу власти, данной мне от губернатора: прознаю как или сам увижу, кто продаст оружие, – велю казакам взять под стражу. А на товар арест наложу, до возвращения в Оренбург. Там и выдам царского ослушника таможенным властям.
Айтов не захотел слушать предостережений старшего в караване, поднялся на ноги.
– Нас здесь бранят! Нас начал пугать! Что сидеть нам и слушал? Сами скоро отторгуем и уйдем в свой Казань.
– Не правильный слова говоришь, Муртаза, – попытался урезонить его Аис Илькин. – Как можно бросал караванный старшина? Что будем сказать тогда господын губырнатыр? Злой коршун над головам взлетел – цыплята под курицам прятался. Надам и нам держаться кучам. Разбежимся, и дела наш – яман, савсем дрянь, однако, будет.
Но татары загалдели по-своему и последовали за Айтовым. Илькин в нерешительности топтался среди комнаты: и от единоверцев отставать не хотелось, и обижать караванного старшину, земляка, совестно.
Данила подошел к нему, тронул за рукав:
– Аис, как бы тебе часть наших товаров вывезти из караван-сарая подальше с глаз хана, хотя бы в Шават или Кент, и там продать? Без денег можем совсем остаться. Да и нашим посланцам кое-что для подарков потребуется непременно, а Малыбай уехал, взять негде.