От неожиданности Данила, вскочив с теплой суфы, ударился головой о перекрытие айвана, вновь сел на жесткое рядно, опрокинув рукой недопитую пиалу с зеленым чаем.
«Конец теперь нам здесь. Должно, разбойники побили все же караван киргизского посольства, а Малыбай один чудом уцелел, – было первое, что пришло в голову Даниле, изумленно глядевшему на измятого и измученного дальней дорогой киргиз-кайсацкого купца. – И Неплюев не ведает до сей поры, где мы да что с нами здесь приключилось».
Первыми опомнились от неожиданности казаки. Бренча оружием, гурьбой кинулись обнимать пропыленного, пропахшего конским потом киргизца. За ними, собрав в кулак всю свою волю и выдержку – от судьбы, видимо, не уйти! – поспешил и караванный старшина.
– Мой месяц скакал, два скакал. В седле, как птица на веткам, спал. Шакалка по оврагам ночью свистом пугал, – выкрикивал растроганный до слез горячими объятиями Малыбай. – Вот, мирза Даниил, гостем к тебе, однако, приплелся. Говорил ваш народ, что гостя не ждал, а он, однако, савсем как татарина, – перековеркал купец русскую поговорку о нежданном госте.
Данила разжал наконец-то руки, выпустил Малыбая. «Что ж, хоть один, да вернулся к нашему каравану, – думал, стараясь, чтобы на лице не отразился терзающий душу ужас. – Будет в помощь Якуб-баю». Он повел друга в комнату поить и кормить с дороги.
Герасим, прихрамывая – и хорезмская жара не вылечила его косточек, – превзошел самого себя: быстро вскипятил чай, приготовил еду. Пока Малыбай утолял жажду и голод, все стояли в стороне, готовые выполнить желание гостя по первому его слову.
– Яразыкул гибади, – прошептал сытый Малыбай и вымыл руки в теплой воде. Проворно, понимая нетерпение караванного старшины и его товарищей узнать, что же с ним приключилось за это время, полез рукой под халат, через еле приметную дырочку вытащил из-за подкладки туго скатанную бумажную палочку, протянул ее Рукавкину.
– Госпадын губырнатыр давал, гаварыл отдавать в твой собственный руки, почтенный мирза Даниил.
Данила даже ушам своим не поверил. Как? Малыбай успел побывать в Оренбурге? У Неплюева? Возможно ли такое?
– Вот так хабар-новость, – радостно выкрикнул Кононов, и его изморщиненное, загорелое лицо озарилось улыбкой. – Слыхали, братцы казаки? Читай, Данила, что же нам хорошего губернатор пишет?
Рукавкин – пальцы что-то стали непослушными и подрагивают – осторожно развернул бумагу. От нее, как и от всей одежды Малыбая, густо пахнуло конским потом. Герасим придвинул подсвечник с четырьмя тонкими прозрачными свечками. Данила, придерживая на колене листок, чтобы он вновь не скрутился, прочитал громко: