Данила высказал свою радость по поводу решения купца: куда как веселее будет в чужом городе со знакомым человеком.
– Что еще подать? – то и дело спрашивал хозяин. После жареного мяса Олтинбика поставила на стол жирный плов, потом пиалы с соком изюма, традиционный в степи жент – творог с маслом и медом. Все это запили свежайшим, бьющим в ноздри кумысом.
– Кушать надам еще, – угощал Малыбай. – Если хозяин юрта жадный, совсем мало кормил гостя, говорят, что гость свой язык изжевал.
Данила, не в силах чего-то еще глотнуть, взмолился:
– Помилосердствуй, о хлебосольный Малыбай! Предовольны, вместиться в нас ничто уже не может, на том и благодарствуем. Пусть воцарятся в доме твоем мир и любовь, а дети будут здоровы и веселы, не знают печали военных набегов и не увидят горящих становищ.
Малыбай поблагодарил за добрые пожелания, а потом сокрушенно, упавшим голосом пожаловался молодой жене, которая принесла дымящиеся чашки с чаем:
– Горе мне, хатын, совсем мало-мало кушал гость.
Олтинбика не поняла его русских слов, улыбнулась гостям и снова исчезла на второй половине юрты, да так проворно, что качнулись веселые огоньки четырех свечей, которые горели по углам стола на высоких серебряных подсвечниках, привезенных в последнюю поездку из Оренбурга.
– Мудрый царь Соломон говорил так: «Лучше блюдо зелени и при нем любовь, нежели откормленный бык и при нем ненависть», – неожиданно вспомнил изречение из Библии молчаливый Родион. Данила рассмеялся, хлопнул товарища рукой по широкому колену:
– О тебе, братец Родион, такого не скажешь. Не единым блюдом зелени напитался нынче, но и быком откормленным, если не двумя. Ткни-ка попробуй свое тугое чрево, продавливается ли?
Малыбай замахал руками – ну какой там бык! И маленького барашка не съели почтенные гости, а потом высказал мысль, которую давно хотел сказать, но ждал конца обеда: поговаривают люди стойбища, как бы купить у русских купцов нужные им товары, да не решаются подойти, знают, что караван идет в Хиву, где цены можно взять гораздо больше.
Данила и Родион подумал каждый про себя, потом переглянулись, видя, что отказать гостеприимным хозяевам не смогут ни тот, ни другой.
– Объяви, почтенный Малыбай, на завтра малый торг. Что можно будет – продадим. И цены возьмем умеренные, мало что больше оренбургских, вашим людям не в обиду.
Купец обрадовался, сказал, что жители стойбища будут весьма довольны. И спросил, не подать ли еще чего?
– Однако хватит с нас для первого раза, – поблагодарил Данила. – Грешно чревоугодию предаваться столь неумеренно, как мы нынче с тобой, Родион. Вставай.