— Боюсь, нет, дорогой мой, — вздохнула старуха. — Я лишь прояснила вашу проблему, но больше мне нечего вам предложить. Хотя, увы, по крайней мере в одном я абсолютно уверена.
— И в чем же?
— Возможно, моя дочь намекнула вам, что доктора считают ее выздоровевшей?
Майлз кивнул. Миссис Уайтинг, выгнув брови, покачала головой.
* * *
Ближе к трем часам дня Майлз опять пересек Железный мост, возвращаясь в Эмпайр Фоллз. Небо посерело, и к тому времени, когда Майлз поставил машину на тормоз позади ректорского дома, тучи, будто в укор Майлзу, обложили колокольную башню, набухая дождем. Но это было еще не самое плохое. На крыльце, явно занятые приятной беседой, сидели старый священник, отец Том и Макс Роби; последний поднял голову и разулыбался, когда его сын выключил зажигание. Поскольку у Майлза пропало всякое желание выходить из машины, Макс потопал к «джетте» и знаком попросил открыть окно рядом с пассажирским сиденьем. Очевидно, на расстоянии в ширину автомобиля он чувствовал себя в большей безопасности.
— Папа, что ты здесь делаешь? — Майлз потер виски.
— Тебя жду.
— Зачем?
Старый отец Том, не двинувшись с места, грозно уставился на Майлза. Губы старика шевелились, но складывались ли они в слово «мудозвон», Майлз издалека не разглядел.
— Давай приступать к работе, — предложил Макс.
Майлз указал на небо:
— Скоро дождь пойдет.
— А может, и нет.
— Пойдет, — заверил отца Майлз.
— Надо было раньше приезжать, — сказал Макс, — когда солнце было.
— Знаю.
— Ты не обязан платить мне за два часа ожидания.
— Я ни за что не обязан тебе платить.
Макс размышлял о несправедливости этого заявления, пока его внимание не переключилось на внутренности «джетты»:
— Что случилось с твоей машиной?
— Не твое дело, — ответил Майлз, чтобы не вдаваться в объяснения. Когда он подошел к «джетте», стоявшей на подъездной дорожке у дома Уайтингов, он заметил прошмыгнувшую кошку и вдруг вспомнил, что не до конца поднял стекло над пассажирским сиденьем. Салон автомобиля был полон крошечных невесомых кусочков поролона, вылетевших из разодранного пассажирского сиденья.
— А на меня зачем злиться? — сказал Макс. — Не я же это сделал.
— Не ты.
— И тучи тоже не я нагнал. Я вообще ничего не делаю. Я же старик.
Майлз посмотрел на отца, чья щетина обрела странноватый оранжевый оттенок:
— У тебя в бороде полно еды. Чипсы?
— Ну и что?
Действительно, что? — уныло подумал Майлз. И миссис Уайтинг, наверное, права. Люди таковы, каковы есть, несмотря на все их усилия стать другими. Макс просто родился Максом с пищей в бороде. Но если сменить угол зрения, возможно, его отец был достоин