— У Джона такие же трудности с расписанием, как и у тебя из-за уроков рисования, — продолжает мистер Мейер, пристально глядя на Тик, чтобы понять, как сработает вторая ложь, и его адамово яблоко опять прыгает вверх.
У Джона Восса нет никаких трудностей с расписанием, и Тик это знает. За исключением программирования, где этот парень, по слухам, блещет, по всем остальным предметам он в отстающих, и поэтому рисование ему подходит идеально.
Тик по-прежнему молчит, и мистера Мейера прошибает нервическая испарина. Это что — два коматозных ребенка зараз? Приходить на выручку запутавшимся лжецам не вписывается в религию Тик, но все же она склонна помочь директору. Она не забыла его доброты в тот день, когда Кэндис порезала себе руку канцелярским ножом, и не забыла, что за его доброту и заботу она отплатила вероломством, спрятав нож в своем рюкзаке, где он и лежит до сих пор.
— Дело в том, Кристина, что я хочу попросить тебя об одолжении, — продолжает мистер Мейер, и его адамово яблоко не дергается, значит, эта фраза правдива. Он кивает на дверь: — Джон Восс — очень несчастный мальчик. Боюсь, даже несчастнее, чем кажется. — Он понижает голос едва не до шепота, возможно опасаясь, как бы несчастный парень не услыхал про свое несчастье и не сделался еще несчастнее: — В нашей школе имеются элементы, которые видят в этом бедолаге превосходный объект для насмешек и даже более серьезных проявлений жестокости. — Он делает паузу, словно в надежде, что Тик не согласится с ним и решительно опровергнет наличие подобных элементов — к его облегчению, ему бы очень хотелось ошибаться на сей счет. — У нас хорошая школа, — торопливо добавляет он, видимо испугавшись, что слишком далеко зашел в выискивании недостатков. — Но не все…
Голос его стихает, адамово яблоко опять дергается, подтверждая уверенность Тик в том, что недосказанное тоже вранье, и, вероятно, самое опасное.
— Знаешь, в чем более всего нуждается Джон Восс? — спрашивает мистер Мейер и кладет руку на плечо Тик. — В друге.
Тик невольно делает шаг назад. Директор тут ни при чем, просто она терпеть не может, когда взрослые к ней прикасаются. Матёрый Лис, когда она подворачивается ему под руку, всегда проводит лапой по ее макушке, даже не подозревая, что этот жест вызывает в ней неодолимое желание встать под душ и вымыть голову.
Мистер Мейер, заметив ее реакцию, быстро убирает руку.
— Я не хотел… — Тик терпеливо ждет, пока директор объяснит, чего он, собственно, не хотел. — Вам необязательно становиться закадычными друзьями, нет, конечно, — говорит мистер Мейер, вытирая заблестевший лоб носовым платком. — Я лишь подумал… как было бы