— Боюсь, у меня нет времени разгадывать загадки, миссис У. — Он рылся в ее ящиках, пока не нашел блокнот и карандаш. — Если что-то пропало, обратитесь к отцу Тому. Он утаскивает вещи в свою комнату с тех пор, как услыхал, что епархия может прикрыть нашу скромную деятельность.
Усевшись за стол у окна, он замер с карандашом в руке, чувствуя, что если немедленно не зафиксирует мысль на бумаге, она будет утеряна навеки. Предчувствие его не обмануло.
— Что вы сейчас сказали? — переспросил отец Марк, сомневаясь, хорошо ли он расслышал домработницу.
— Я сказала, что здесь не хватает отца Тома.
Отец Марк растерянно сглотнул.
— Ну, он не мог далеко уйти. — Продемонстрировать спокойствие у него не получилось, скорее тоскливую надежду. — Вы уверены, что его нигде нет?
Миссис Уолш была абсолютно уверена, о чем она ему и доложила.
— И все же давайте удостоверимся, — предложил отец Марк, вставая.
— Вот и давайте, — проворчала миссис Уолш, однако в повторном обыске дома приняла участие.
Когда они закончили, отец Марк побежал в церковь, зная, как любит старик прятаться в исповедальне.
Из церкви он вернулся ни с чем, тогда вместе с миссис Уолш они вышли на заднее крыльцо и принялись внимательно осматривать церковные угодья. Священнику словно дали под дых, а домработница торжествовала: их тщетные поиски лишь доказывали истинность ее гипотезы — старый священник пропал сегодня утром после того, как отец Марк отправился на мессу, и до того, как прибыла миссис Уолш, либо минувшей ночью. Последний вариант ей нравился больше, поскольку в этом случае вина целиком лежала на отце Марке.
В тех редких случаях, когда он по необходимости уезжал из прихода по вечерам, отец Марк нанимал кого-нибудь посидеть с отцом Томом — посмотреть с ним телевизор и убедиться, что он благополучно улегся в постель. Как правило, отец Марк рекрутировал алтарного служку, — после того как отец Том заявился без штанов на кухню к миссис Уолш, рисковать, приглашая сиделку, не хотелось. Мальчик, отрабатывавший эту повинность прошлым вечером, оставил записку, в которой говорилось, что старый священник лег спать рано, в половине девятого. Мальчик оставался в ректорском доме до десяти, затем, как и было договорено, отправился домой, зная, что отец Марк в скором времени вернется, — однако вышло так, что молодой священник возвратился лишь ближе к полуночи. И он не заглянул к отцу Тому, хотя должен был, как теперь выяснялось. У Тома был невероятно чуткий сон, и отец Марк опасался потревожить его. По крайней мере, этой ложью он успокоил себя прошлым вечером и ее же повторил для миссис Уолш. Чего отец Марк действительно боялся, так это вовсе не разбудить старика, но застать его бодрствующим и исполненным любопытства.