— Я тебе еще кое-что скажу. На верхушке лестницы я не заскулю от страха, как девчонка.
— Мы с тобой похожи, папа, — парировал Майлз. — Обидеть меня у тебя тоже не получится.
— Я и не собирался, — ответил старик, демонстрируя столь прямодушную неискренность, что по-своему это было даже трогательно. — Когда ты стал таким трусишкой? Бояться высоты? Уму непостижимо! Мне семьсят, и я по-прежнему лазаю как обезьяна. А тебе сколько?
— Сорок два.
— Сорок два. — Макс вдавил окурок в пепельницу, словно поставил точку — по крайней мере, в вопросе возраста сына. — Сорок два — и боишься забраться на стремянку. Я падал с высоты двух этажей, черт подери, но я не боюсь.
— Допивай кофе, папа, — сказал Майлз. — Я должен вернуться в ресторан.
— Я упал с лесов на Дивижн-стрит, со второго херова этажа, — и приземлился на задницу в розовый куст. Тебе бы так. Но это не значит, что с тех пор я боюсь лазить по лестницам.
За окном на парковку въезжала патрульная машина с Джимми Минти за рулем. Майлз ощутил, как полицейский автомобиль задел передним бампером стену заведения, отчего пластиковые столы и пепельницы задребезжали. Джимми — в форме на сей раз — не вышел из машины, но продолжал сидеть, шевеля губами, будто разговаривал с кем-то невидимым. Лишь когда он потянулся вперед, чтобы положить микрофон, Майлз сообразил, что он просто разговаривал по рации. Трижды за два дня их пути пересеклись. Совпадение? Что ж, может быть.
— Я бы помог тебе соорудить леса, — говорил отец. — Тогда ты будешь знать, что стоишь на чем-то крепком и устойчивом.
— Я умею возводить леса, папа.
— Надеюсь, — сказал Макс. — Ведь именно я тебя этому научил, но ты, похоже, забыл об этом.
— Не забыл.
— Я взял тебя в помощники, если помнишь. Узнай об этом твоя мать, ее удар бы хватил, но я все равно разрешил тебе красить вместе со мной. А теперь, когда я прошу денег на дорожные расходы, ты предлагаешь мне ехать автостопом.
— Ничего подобного я не предлагал…
— Мне нужно отлить, — сердито перебил отец и вылез из-за стола, словно не кофе, а их беседа спровоцировала эту досадную потребность облегчиться.
Едва за Максом закрылась дверь в туалет, как Джимми Минти плюхнулся на его место, положив сверкающую черную фуражку на стол. Его рыжие волосы на висках слегка поседели, отметил Майлз. Официантка поставила перед новым клиентом чашку кофе.
— Будь добр, Джимми, — сказала она, — не врезайся в стену каждый раз, когда паркуешься. Ты пугаешь людей до смерти. Они пьют кофе, говорят или думают о своем, и вдруг ты чуть ли не въезжаешь к ним за столик. Стена-то вроде видна невооруженным глазом. Главное, вовремя остановиться перед ней.