Понемноі^, начиная с Венского регламента 1815 г., стали устанавливаться правила равенства суверенных государств и их дипломатических представителей и определения их места на официаль-ныхприемахвсоответствиисочередностью вручения ими верительных грамот. Однако уже после первой мировой войны и накануне второй мировой войны строгое следование этому правилу стало нарушаться, как мешавшее целям политики и дипломатии. Явно стала обозначаться ведущая роль некоторых великих государств в ущерб малым и средним государствам, в том числе в протоколе и этикете. На словах все участаики Версальской мирной конференции 1919 г. были равны, но наделе одни страны располагали большими правами, чемдоугие.Тригосударстваиихлидеры Вильсон,КлемансоиЛлойд Джордж фактически захватили руководство конференцией, оттеснив на второй план такие страны, как Япония и Италия, не говоря ужеомалых государствах. Именноони решали все основные проблемы. Они даже не всегда считались со своими министрами иностранных дел, публично поправляли их, высказывая суждения и предложения ранее согласованные между всеми членами делегаций, в ОСОбенности решительно это делал Клемансо в отношении своего министра иностранных дел Пишона (его прозвали даже «Пишончиком», так мало значили его суждения).
Формально согласно протоколу решения принимались всеми государствами, которых это касалось, но на самом деле многие из них даже не приглашались к обсуждению и не знали до самого последнего часа принятых «большой тройкой» решений.
Во время кризисных ситуаций решения принимались в обход суверенных государсте, так было в Мюнхене, где, например, решалась судьба Чехословакии. Вот два примера из истории 1941 г., когда обьиные нормы дипломатического протокола отбрасывались в угоду «чистой политики»:
В апреле 1941 г. в Москве проездом из Берлина и Рима остановился министр иностранных дел Японии Мацуока. Состоялись важные переговоры с растаем Сталина и 13 апреля 1941 г. был подписан договор о нейтралитете, и хотя Сталин полагал, что войну с Германией можно отсрочить, он исходил, из того, что война для СССР на два фронта была бы іубительна. Чтобы придать договору большую значимость и прочность, он, в нарушение всех норм протокола, прибыл на вокзал, чтобы поводить министра и «обласкать» его. Он этого никогда не делал в отношении даже президентов и премьеров и этим «нарушением протокола» вьщелил Японию из числа других государств, а ее министра - из числа других политических деятелей. «История даплома-тии» делает справедливый вывод, что переговоры и заключение пакта укрепили безопасность дальневосточных рубежей нашей Родины..