Большое путешествие Эми и Роджера (Мэтсон) - страница 4

По крайней мере, так все планировалось. Но через месяц после того, как на лужайке появилась табличка «ПРОДАЕТСЯ», даже маме уже не удавалось делать вид, что она не замечает происходящего с Чарли. Так что она забрала его из школы и отправила в реабилитационный центр для подростков в Северной Каролине. А потом поехала прямо в Коннектикут, чтобы преподавать на каких-то летних курсах в колледже и вообще «освоиться». По крайней мере, так она объяснила свой отъезд МНЕ. Но я была почти уверена, что она просто хочет быть подальше от меня. Мне казалось, что ей неприятен один мой вид. И я не винила ее за это. В те дни я сама себя с трудом выносила.

Так что я провела последний месяц дома в одиночестве. Только Хилди, риелтор, время от времени приводила потенциальных покупателей (причем обычно как раз тогда, когда я только вышла что из душа), да моя тетя заезжала по пути из Санта-Барбары, чтобы убедиться, что я хорошо питаюсь и не начала заниматься непристойностями. План был простым: я заканчиваю учебный год и направляюсь в Коннектикут. Проблема заключалась в машине.

Те двое в «субару» все еще беседовали, но теперь было похоже, что они отстегнули-таки ремни безопасности и повернулись лицом друг к другу. Я посмотрела на двухместный гараж, в котором теперь была припаркована только одна машина. Это был мамин автомобиль, красный «джип либерти». Он понадобился ей в Коннектикуте, потому что постоянно одалживать древний бабушкин кабриолет стало неудобно. Похоже, бабушка не хотела пропускать свои партии в бридж, и ей не было дела, что маме по-прежнему нужно ездить в Bed, Bath & Beyond[1]. Неделю назад, в четверг вечером, мама сказала, что придумала, как решить эту проблему.

В тот день мы выступали с весенней премьерой – с нашим новым мюзиклом под названием «Кандид», и впервые никто не ждал меня в вестибюле после представления. Раньше я всегда отмахивалась от Чарли и родителей, принимая от них букеты цветов и комплименты, а сама думала лишь о вечеринке для всех участников спектакля. Я не понимала, каково это, когда никто не ждет тебя, чтобы сказать: «Отличное представление!» – не понимала до момента, когда вышла в вестибюль вместе с остальными. Почти сразу же я взяла такси до дома, даже не выясняя, где будет вечеринка. Другие участники спектакля – те, кого три месяца назад я назвала бы самыми близкими друзьями, – смеялись и болтали, пока я собирала вещи и ждала такси около школы. Я постоянно говорила, чтобы меня оставили в покое, и оказалось, что они ко мне прислушались. Ничего удивительного. Я убедилась, что если достаточно упорно отталкивать людей от себя, рано или поздно они уйдут.