— Да-да, это настоящий компромат! Ты скомпрометировал девушку!
— Не просто скомпрометировал, он же тут ее почти съел своим голодным взглядом!
— Съел, людоед!
— Нет, Синяя борода!
— Это я-то — Синяя борода, я ведь еще не женился, а вы меня записали в синие бороды, — радостно возмущался парень, крепче обнимая Элен.
— Так что тебе мешает, женись.
— И женюсь.
— То-то же.
Счастливая Элен обняла Мари, а от несостоявшейся Синей бороды девушке достался поцелуй в щеку, наполняя ее какой-то незнакомой раньше радостью и счастьем.
Сгущались сумерки, в свете закатного солнца состоялось прощание с морем, компания выпила за будущую свадьбу Элен и ее парня, погрузилась в машинку, которая в две минуты доставила Мари к дому: «Да знаем, где ты живешь, у Энн и Хосе, тоже тайна!» — смеялся водитель и попутчики.
Тетя Эн встретила ее ужином и горячей ванной.
— Как вы догадались, где я и что сейчас приеду? — удивилась Мари.
— Что ты, дорогая, все соседи только и названивают, как ты проводишь время, и с кем, и где…
«А где все эти соседи были, когда я брела по жаре!» — привычно хотела побурчать Мари, но сладкий сон прервал эту мысль и унес утомленную и разнеженную девушку в мир фантазий.
На заре фантазии Мари были безжалостно оборваны петухом, а жизнь петуха, видимо, синьором Хосе.
Пробудившись, Мари решила выяснить раз и навсегда отношение тети Энн к волокитству ее дорогого Хосе, в новой жизни ей понравилось все, кроме этого.
— Красивому мужчине можно простить многое, — философски и мечтательно сказала Эн, — но не все, — добавила она, вытирая кровь с тесака. Петух остывал тут же, в тазике на кухне.
Бедный Хосе, зайдя ненароком в этот момент на кухню, взбледнул с лица и удалился, не желая разделить участь утреннего певца.
— Ах, мужчины, — умилились Мари и Энн, принявшись за подготовку к обеду.
Энн, впрочем, и как мадам Матильда, готовила великолепно. «Что немало способствует укреплению семейной жизни», — отметила Мари, которая с подозрением относилась к кухонной технике и всячески избегала знакомства с этими загадочными и пугающими приспособлениями, что не мешало ей меланхолично ощипывать красные и золотистые перышки несчастной птички: «Докукарекался», — со вздохом подумала она то ли о петухе, то ли о Хосе.
Звон колокольчика на секунду прервал их кухонные упражнения. Энн с радостным удивлением пошла посмотреть, кто там решил посетить их уединенный домик. Гостей она любила. «И Мари на пользу, совсем, бедняжка, одичала в своем городе», — подумала добрая женщина.
— Мари, посмотри, что там! — раздался ее звонкий голос. Та неохотно побрела, неожиданных гостей девушка по городской привычке недолюбливала, мягко сказано, но наступила себе на горло, вспомнив радушных местных жителей.