Тварь! Гнида!
На этот раз Иван-Альберт сделал всё, как надо, точно зная, чего ему хочется и каким способом этого достичь. Так он думал поначалу. Как же он их ненавидел — их всех! Как же страстно он их всех желал! Отстегнул ведьме ноги — пусть поборется, если сможет (боролась она вяло), — и вбил кол по самые её грязные голосовые связки. Руки — твари на горло, чтоб не молола тут позорную чушь. Придушил в меру, только чтоб испугалась (она испугалась, о, ещё как!).
Но не смог остановиться.
Когда сверхновая лопается в его мозгу, добыча уже безнадёжно испорчена: валяется на клеёнке, как скомканная тряпка. Глаза выпучены, язык вывален. Тогда не додушил до конца, зато теперь…. Он даже пугается на мгновение. Человека убил! Впервые! Совершенно особое ощущение, не сравнить с кошками и псами; вообще ни с чем не сравнить…
Был испуг, и нет его. Гордость распирает. Полный сил, герой спрыгивает с ложа, быстро одевается.
Попробовать реанимировать дуру? Искусственное дыхание, ё-моё. Как это делается, Иван-Альберт, само собой, знает… Не, нафиг! Умерла так умерла.
Уже с холодной головой он перетаскивает тело в разделочную, водружает на верстак. В первый раз — всё в первый раз. Никакой подготовки. Тело нужно будет вынести с участка, спрятать, раскидать по миру — небольшими порциями. Когда-то ему попался на глаза учебник поваров для студентов техникума. Там были шикарные страницы по технологии разделки мяса, очень ему это понравилось. Запомнил схемы. Теперь попробует сам — на человеке. Почему бы нет? Человек-то уже не человек вовсе, а та же туша… Как на всё это посмотрит отец? Лучше не думать… Блин, а чего я должен всего бояться, сердится Иван-Альберт. Резать мясо — почти такой же кайф, как и тот, что был только что. Или больше? Конечно, больше! Лучше бы, конечно, мясо было живое, с эмоциями. С паникой в глазах…
Опять он испытывает эрекцию.
С чего начать? Мальчик застывает в нерешительности.
— Сперва надо слить кровь, — раздаётся за спиной голос папы.
Тихо вошёл — ни скрипа, ни шороха.
— Кровь — первым номером, — продолжает глава семьи, отодвигая сына от стола. — Потом — потроха. Нутровка, ливеровка. — Он коротко гогочет. От него изрядно шибает пивом. — Шкуру в данном случае снимать не обязательно.
Старший и младший смотрят друг на друга. Мальчик, не выдержав, опускает взгляд.
— Ну что, карапуз, ты стал мужчиной, — произносит папа.