— Ты Марсель? — сказал Бассурманов в микрофон. — Отлично, я попал с первой попытки. Это Рефери, если ещё не понял. Надо бы вернуть украденное. Да-да, мы тоже не без греха и готовы вернуть всё, что взяли без спроса. Вернее, всех. Обменчик. Ты ведь, надеюсь, сообразил, как я узнал этот твой номер телефона? С ним полный порядок, как и с его новой женщиной, если, конечно, женщина представляет для вас интерес. Для вашего папы — точно представляет, я лично убедился… (Некоторое время Босс слушал.) Прежде всего, прямо сейчас, вы должны вернуть фотографию. Я говорю буквально: сей час, в течение часа. Один оборот минутной стрелки. Иначе обмен лишён смысла, и всё закончится скверно. Я понимаю, что Москва большая. Ну хорошо, плюс полчаса на форс-мажор и посещение туалета. Вскрытый вами кейс, если понравился, можете оставить себе на поиграть, но лучше его тоже вернуть, чтобы с отцом гарантированно было всё в порядке. Повторяю, сначала — фото. Прекратите рассылки, большие дяди и так поняли вашу крутизну. На всякий случай предупрежу вас, Марсель, хоть и уверен, что это лишнее. Если внезапно всплывёт лицевая сторона фотографии, будет плохо всем, но хуже всего — Сергею Михайловичу. У вас воображения не хватит, Марсель, насколько ему будет плохо.
(Какому Сергею Михайловичу, заторможенно подумал я. Ах да, это ж про меня…)
Опять Босс молчал в трубку. И снова заговорил:
— Обсудим условия обмена. Возле метро «Люблино» есть скверик, в нём ещё с другой стороны церквушка кирпичная. Я вам пришлю карту с отмеченной на ней уличной урной, куда вы должны будете бросить пакет с фотографией. Вот, посылаю… Получили? О’кей. Контейнер бросьте рядом с урной. Как только мы изымем пакет, и в нём окажется то, что надо, наши гости тут же уйдут, куда захотят. Поймите, мне нет никакого смысла держать их или устранять… Что?
Босс повернулся ко мне:
— Хочет услышать вас. Сейчас сделаем… (Он пощёлкал мышкой.) Можете говорить, Ушаков, он вас слышит.
Палец при этом держал на кнопке, не доверял мне. А раньше, удивился я. Если б я раньше заорал, Марик не услышал бы? Ох уж эта хитрая техника…
Заорал я теперь, выпалил одной строкой:
— Он серийный маньяк, всё равно меня убьёт, не верь!
Босс мгновенно что-то там отключил, укоризненно качая головой («Сергей, Михайлович, Сергей Михайлович…»), и продолжил разговор через гарнитуру:
— Нуте-с, я слушаю ваш вариант обмена. Понимаю, что мой для вас неприемлем, что вы не можете полагаться на мою добрую волю и всё такое…
И вдруг снял гарнитуру, бросил её на стол. Разговор вот так внезапно закончился. Был Артур непривычно озабочен, можно сказать, пребывал в недоумении.