Мы вернулись в лагерь на рассвете. Вернулись первыми, но ни с чем. Уставшие, разбитые, вымотанные и промерзшие до ниточки. Гладиаторы из нашего отряда разбрелись по палаткам и отключились без задних ног. Провести верхом целые сутки напролет стоило дорогого. Никто не притронулся к вину, не стал есть горячее. Мы с Рутом двинулись к воротам, дожидаясь, когда в лагерь прибудут отряды Тирна, Лукора, Аниция и остальных. Наконец удалось переодеться в сухую одежду, согреться у костра, испробовать похлебки да смочить горло мульсумом. Вино и бульон прибавили сил, словно рукой сняло усталость после бессонной ночи и тяжелого броска. Рут то и дело залипал у стены, засыпая стоя, облокотившись о бревна. Впрочем, долго ждать не пришлось, первым из пятнадцати посланных на апулийские латифундии отрядов вернулся отряд Тирна. Всадники молодого галла показались при первых лучах солнца. Скакали рысью, Тирн скакал в первых рядах. Я почувствовал, как отлегло с сердца. Значит, с молодым галлом было все в порядке и мои опасения оказались напрасными. С другой стороны, одного взгляда на отряд было достаточно, чтобы понять – мой план с освобождением невольников с апулийских латифундий с треском провалился. Отряд Тирна шел к лагерю без невольников, которых галл должен был привести в наш лагерь.
Завидев всадников, солдаты, несшие караул, открыли ворота, запустили отряд внутрь лагеря. Тирн первым проскакал через ворота, завидел меня, остановил своего коня и спешился.
– Спартак! – поприветствовал он меня.
– Тирн! – я поприветствовал молодого галла в ответ.
Несмотря на изматывающий переход, Тирн выглядел бодро, он подошел ко мне и крепко обнял. Следом он обнялся с Рутом, проснувшимся от скрипа открывающихся ворот. От моего взгляда не ушло, что руки галла перепачканы в засохшей крови. Кровь была не его. Тирн не был ранен.
– Какие новости? Что получилось сделать? – не удержался я.
Тирн принялся разминать ноги. После долгих часов, проведенных верхом на лошади, мышцы затекли.
– Я не оставил камня на камне от охраны виллы, освободил рабов, но… – Тирн виновато пожал плечами и замолчал.
– Что-то пошло не так? – осторожно спросил я.
– Да, Спартак. Ничего не вышло, извини, – сухо сказал он, в его голосе послышалась нотка разочарования. – Они отказались идти с нами.
– Отказались? – Рут переглянулся со мной.
– Сказали, что им не нужна это война! – глубоко вздохнул Тирн, понимая, что не оправдал возложенных на него надежд. – Я просил, приводил доводы, объяснял, но никто толком не слушал, увы. Как только охрана виллы была убита, а невольники поняли, что мы не представляем угрозы, они принялись грабить виллу, насиловать и убивать не только своих бывших господ, но и рабынь, детей…