— Да нормальная погода…
— Хм! Нормальная! К дождю клонится. А у нас, стариков, сердечко-то как барометр! Ладно, чего стоишь, неси Машу в комнату. Еда где?
— Вот! — Яна протянула ему целлофановый пакет. — Егор Алексеевич, вы точно в порядке? — спросила она еще раз.
— Ну конечно, в порядке! Отнесешь ты ее, наконец, или нет?
Яна, на ходу сбросив туфли, прошла в комнату, уложила Машеньку на диван, а Егор Алексеевич тем временем достал из шкафа плед.
— Яна, у меня к тебе, в свою очередь, тоже будет небольшая просьба, — сказал он, бережно укрывая девочку. — Не говори, пожалуйста, Егору о том, что я принимал лекарство. Понимаешь, это ведь, в сущности, самый настоящий пустяк. — Егор Алексеевич приложил ладонь к сердцу, показывая тем самым, о чем идет речь. — Егорка будет понапрасну беспокоиться!
— Хорошо! — согласно кивнула Яна. — А где он, кстати?
— В Питер уехал, родственников навестить.
— Ах, да, я же совсем забыла.
Егор Алексеевич вопросительно на нее взглянул.
— В день его отъезда мы вместе спускались в лифте, и он сказал, что едет в Питер, — ответила Яна на молчаливый вопрос старика. — Егор Алексеевич, возьмите на всякий случай ключи от моей квартиры и, если что, сразу вызывайте «скорую», — сказала она уже у порога.
— Яна, Яна! — Егор Алексеевич покачал головой. — Ну что ты, в самом деле?! Говорю ведь, что со мной все в порядке!
— Возьмите, возьмите, на всякий случай! — Яна, улыбнувшись, протянула ему связку ключей.
— Спасибо, Яночка, но у меня теперь есть сотовый телефон! — с гордостью сообщил Егор Алексеевич. — Внук в подарок привез!
— Вот и хорошо! — обрадовалась Яна. — Ну тогда я пошла!
На улице и впрямь начинало хмуриться.
— Ну надо же! — удивилась Яна. — А ведь Егор Алексеевич оказался прав. Дождь, похоже, и в самом деле собирается!
Как только Яна освободилась от забот по устройству Машеньки и осталась одна, тяжелые противоречивые мысли принялись одолевать ее бедную голову. Через несколько минут ей предстояло встретиться со следователем по делу об убийстве Володи. Комарьков Игорь Александрович, молодой человек лет тридцати пяти, произвел на нее в общем-то довольно приятное впечатление еще в первую их встречу, перед похоронами. Ей, положа руку на сердце, очень хотелось рассказать ему о телефонном звонке. И она, думая об этом, даже подсознательно ощущала, насколько ей станет легче, решись она на этот шаг. Однако Гришины предостережения также оказывали на нее влияние, и влияние это было более весомым. Ну, в самом деле, кто для нее этот приятный голубоглазый молодой следователь? Чужой человек, который всего лишь выполняет свои должностные обязанности! Значит, и выполнять он их будет согласно имеющимся инструкциям. Но, как сказал Гриша, больше недели «пасти» ее никто не станет! А Гриша ее родственник, который в первую очередь думает о своей племяннице Маше и, соответственно, о ней, Яне. Она прекрасно сознавала, что ей следует положиться на Гришу, однако что-то ее тревожило в подобном положении вещей, что-то подсознательное подсказывало, что надо бы подключить и милицию. И этот подсознательный зуд в душе не давал покоя вплоть до того момента, когда она остановилась перед широким крыльцом серого милицейского здания.