— Господи! — устало вздохнул профессор. — Как же долго я его не видел! И как он, должно быть, изменился! Семьдесят восемь лет! Да он совсем уже старый! Надо немедленно собирать Егора в дорогу. Может, хоть на этот раз ему удастся уговорить старика уехать в Америку. Пусть обещает ему что угодно, вплоть до того, что хоронить переправим в Россию, к маме на Ваганьковское.
Евгений Егорович принялся листать записную книжку, отыскивая телефон своего давнего пациента, шефа одной из крупнейших юридических ассоциаций Нью-Йорка Девида Бергинсона, под руководством которого начинал теперь свою трудовую карьеру Егор.
Вечером того же дня, когда Егор был отпрошен отцом у шефа и поставлен в известность о распоряжении деда и не терпящем отлагательств отъезде, он и принял решение сделать Флер предложение. Эта поездка в Москву рушила планы на нынешний сезон, ведь Егору так хотелось приурочить свой отпуск к летним каникулам Флер. У будущего кардиолога, а пока еще выпускницы Колумбийского университета, после защиты диплома и перед практической контрактной стажировкой в больнице было три недели каникулярного перерыва, и они надеялись махнуть на Гавайи. Там-то, во время отдыха, Егор и собирался сделать предложение. Теперь совместный отдых отменялся, и, чтобы Флер сильно не расстраивалась, Егор решил порадовать ее обручением.
— Эгор, я рада! — Флер нежно накрыла своей ладонью мягкий замшевый бугорок серебряного футлярчика. — Я просто растерялась от неожиданности. Ты же хотел сделать мне предложение на Гавайях, вот я и удивилась, почему сейчас.
— Откуда ты знаешь, что на Гавайях? — спросил Егор.
— Мериэм проболталась.
— Мериэм?
— Да. Она слышала твой разговор с Роджером в ресторане.
Егор досадливо покачал головой:
— Болтушка! А ведь могла бы и помолчать ради подруги, не обнародовать сюрприз.
Флер улыбнулась:
— Прости ее, милый, и не омрачай своего прекрасного намерения всякими глупостями. — Она нежно провела пальчиком по его щеке, спустилась к подбородку, а потом поводила по тоненькой щелочке между губами, призывая их, упрямо сжатые, разомкнуться. — Говори, я тебя внимательно слушаю!
Егор, обмякший от ее нежного жеста, поцеловал розовую подушечку мизинчика Флер и улыбнулся:
— Разве я еще ничего не сказал?
Он торжественно открыл серебряный футлярчик.
— Какое красивое! — восхитилась Флер, увидев золотое колечко с небольшим изумрудом в нежной резной оправе в виде затейливого листочка, и тут же подставила палец для примерки.
Егор осторожно вынул свой подарок, и через мгновение он уже кокетливо красовался на маленькой руке Флер.