— Капитан, слева на десять часов группа людей, семьдесят-восемьдесят человек. Дистанция средняя.
— Ничего не вижу, сканер ничего не показывает. Пустой космос.
— Точно есть.
— Хорт, подай на десять градусов вправо, разгоняемся и уходим. Нам проблемы не нужны.
— Понял, Дэр.
Мы ушли вправо и стали разгоняться для прыжка. Но не успели. Незнакомцы открыли огонь. Хорт летел слева, ближе к ним. Ему и досталось. Его щит мигнул и пропал, а потом на месте его корабля вспух ярко-огненный шар. На тактическом табло было всё прекрасно видно. Живых там остаться просто не могло. Я вскочил с кресла и закричал:
— Хорт! Они сожгли Хорта!
Меня переполняла ненависть. Нет. Меня переполняла НЕНАВИСТЬ. Каждую клетку моего тела. Она меня заполнила и рвалась наружу. Казалось, ещё мгновение — и меня разорвёт на мельчайшие частицы, заполненные ненавистью. Кричать я уже не мог, и я захрипел.
— Чтоб вы сдохли! Чтоб вы сдохли! — повторял я как заклинание.
И меня отпустило. Ненависть никуда не ушла, но она уже не грозила взорвать меня изнутри. Большая часть ненависти куда-то всё-таки ушла. И в тот же миг в левой полусфере мигнул и пропал силовой щит неизвестного корабля. Я увидел чужой корабль — это была какая-то хитро перекрученная призма.
— Тяжелый крейсер аграфов, — прорычал капитан.
— Капитан, не стреляй. Там почти все уже сдохли, а остальные еле шевелятся. Посылай абордажников.
Я точно знал, что моя ненависть нашла своих адресатов.
— Ты уверен, Ник?
— Да. Капитан, ту тварь, что сожгла Хорта, отдай мне живым. — И я отключился.
Когда крышка медкапсулы открылась, я увидел над собой капитана и Гэла.
— Как ты? — спросил капитан.
— Бывало и лучше. С корабля Хорта что-нибудь нашли?
— Ник, в таких случаях сгорает даже металл. Им всадили снаряд из трехсотмиллиметрового тоннельника в реакторный отсек. У них не было шансов.
— А что с чужими?
— Когда абордажники до них добрались, половина уже были мертвы, а остальные еле шевелились. Их добили. Взяли только тех, кто был в рубке. Троих аграфов.
— Отдашь их мне?
— Хорошо, Ник.
— Где они?
— Сейчас их привезут, бот уже на подходе.
— Пойдем встретим? Хочу на них посмотреть.
— Хорошо. Одевайся и пошли.
Я оделся, и мы пошли на лётную палубу. Чувствовал я себя и в самом деле хреново. Во всём теле была какая-то тяжесть. Когда мы пришли, бот уже стоял на палубе, а рядом наши абордажники и трое каких-то перцев в серебристых комбезах. Так вот ты какой, северный олень. Мужики как мужики, только рожи надменные и уши острые.
— Вот эти трое были в рубке. Капитан, артиллерист и какой-то наблюдатель, — сказал Корин. — Вот этот ножик мы отобрали у наблюдателя. Ух, и верещал он при этом.