Вслушался в дядипетин бред, ничего не понял (какой-то костер до небес), я слушал каждый день вместе со странным стариком — но урывками, то и дело проваливаясь в какую-нибудь собственную яму, и все это (случаи и ямы) сплеталось в фантасмагорию, в сюрреалистическую прозу, где рядом поток, костер, кошмар. Но уж лучше дядипетин кошмар, чем мой собственный. Словосочетание Никола-на-Озерках восстановило реализм и осветило всю картинку: они жгли иконы. Костер до неба — какое великолепное жертвоприношение, комсомольцы отгоняют воющих баб от огня, а «главный», из Москвы, говорит: «Теперь вы убедились, что Бога нет». Хотелось бы мне посмотреть на этого «главного», как огонь в ночи играл на лице, на стеклышках пенсне, и бодрил наган, и кто-то невидимый смеялся в кустах над могилами. «Потом, в голод, — скрипел дядя Петя, — говорили: это нам за ту ночку. Вот я и думаю: если Он так отомстил, что полсела вымерло, то разве Он есть?» Тысячелетия думали, ничего не придумали, кроме теодицеи — «оправдания Бога». Если есть Он, то как может быть зло? Если есть зло, то как может быть Он? Банальность, арифметика, на которой, однако, все спотыкаются.
Я смотрел на Кирилла Мефодьевича, он сказал:
— Он же с нами.
— С нами? — переспросил дядя Петя недоверчиво. — С нами мучается?
— Должно быть, так. Он сказал: «Се Аз с вами есмь во все дни до скончания века. Аминь».
— А вот еще был случай… — начал Федор. Я отключился, но что-то в глазах адвоката насторожило меня, и перебил:
— А почему вы вчера не приходили, Кирилл Мефодьевич? В Москву ездили?
— Да.
Ах, как заиграла кровь, и жизнь вернулась, с мокрым ветром ворвалась в палату.
— Вы… нашли?
— Да.
Спокойно, Митя! Спокойно. Адвоката не проведешь, разумеется, но он может выдать косвенные улики. Уже начал:
— Собаки якобы отвезены к каким-то пациентам, адрес мне не дали, несмотря на мою настойчивую просьбу. Правда, телефонами мы обменялись…
— Врет. Завез куда подальше, — отмахнулся я. — Надеюсь, не убил.
— Да, в конце концов я добился от него: завез, но не убил. Второго сентября. Выпустил из машины на шоссе у развилки к совхозу «Путь Ильича».
— Поэтому мне надо с ним поговорить, мне он скажет настоящую правду. Друзья детства. Я вам крайне признателен, Кирилл Мефодьевич, за сведения. — Залез в тумбочку, пошарил, достал блокнот с авторучкой, а ручонки-то дрожат, поосторожнее. — Диктуйте адрес.
— Его там уже нет.
— Вы его спугнули! — завопил я, все-таки сорвался. — Вас не просили объявляться и объясняться с ним!
— Возможно, я сделал глупость, — легко согласился хитрый противный старик. — Но надо же разобраться в ситуации.