— Не смотри.
Жека сел за руль и смотрел, как на заднее сиденье безвольно опускается Игнатьев, как Соколовский усаживает девушку. Пряников подошел и тихо, но жестко сказал:
— Фишер ждет, что кто-то из вас сорвется и натворит глупостей. Вы ничего не должны делать, — подполковник задержал взгляд на лице Соколовского, потом Игнатьева. — Особенно это касается вас двоих.
— Хочешь, чтобы эта сука продолжал безнаказанно топтать землю? — глухим, как из могилы, голосом спросил Игнатьев.
— Я хочу, чтобы вы не сдохли, прежде чем мы его посадим. Повторяю: никто ничего не делает без моего приказа! Ясно? Ясно, спрашиваю?
Все нехотя кивнули. Соколовский сел рядом с Катей в машину. Когда машина отъехала, Пряников взял Вику за локоть и повел к своей машине.
— Я вам помогу, — попыталась возразить Вика, но подполковник ее оборвал.
— Не перебор — на девятом месяце с пистолетом бегать? В отдел. А я займусь водителем грузовика.
Катя лежала на кровати лицом к стене. Но когда медсестра провела в палату отца и Соколовского, девушка повернулась.
— Папа… Игорь… — произнесла она со слабой улыбкой и снова прикрыла глаза.
— Ну? Что с ней? — спросил Игнатьев.
— Повреждений нет, но она на сильных успокоительных, — ответила медсестра. — Врач опасался нервного срыва и прописал пока ее подержать на лекарствах.
Соколовский присел возле кровати, взял Катю за руку и, поглаживая ее пальцы, наклонился и поцеловал девушку в висок. Она приоткрыла глаза и тихим голосом сказала:
— Теперь… я знаю, что ты чувствуешь.
— О чем ты?
— О маме, — тихо ответила Катя. — Ты когда по телефону крикнул уходить, я попыталась за собой и маму вытащить, но машина уже катилась, я упала и выпустила ее руку. Держала, держала, а потом сил не хватило и выпустила… И она там осталась.
Игнатьев сел рядом и стал гладить дочь по волосам. Медсестра наклонилась и тихо заговорила:
— Доктор сказал, что было бы хорошо, если кто-то мог бы с ней остаться хотя бы на эту ночь. Присутствие родного человека для нее сейчас очень важно.
Игнатьев посмотрел на Игоря и сказал:
— Мы останемся оба.
Уже совсем стемнело. Игорь сидел рядом с Катей и продолжал держать ее за руку. Девушка уснула, но спала очень нервно, вздрагивала во сне. Соколовский подумал, чтобы с ней было, если бы не успокаивающие средства, которыми ее накачали медики. Игнатьев сидел у стены в глубоком кресле с открытыми глазами. Взгляд у него был пустой, это можно было разглядеть даже в полумраке палаты.
Тихо приоткрылась дверь, и на пороге появилась Вика. Игнатьев подошел к кровати дочери, взял ее руку в свои ладони и шепнул Соколовскому: