— Что спрашивать? — напряженно отозвалась Вика, тем самым показав, что Симоненко угадал ее настроение.
— У тебя же куча вопросов ко мне. Насколько мы знаем от твоего доброго друга Максима, который больше не с нами.
— Это в каком смысле? — встрепенулась Вика. — Ты что?
— Успокойся, — улыбнулся Валера. — Его перевели в другой город. За вмешательство в спецоперацию.
— Ты «конторский», — догадалась Вика и посмотрела бывшему мужу в глаза.
— Уже два года.
— И ты не капитан, у тебя звание выше.
— И у вас я не просто так, — кивнул Симоненко. — Идет операция. Детали раскрыть не могу.
— Кто из наших может пострадать? — не удержалась от вопроса Вика.
— Переживаешь за него? — понимающе кивнул Симоненко. — Молчишь? Ладно. Мы можем с тобой сотрудничать, чтобы в итоге было меньше пострадавших.
— То есть стучать тебе, — недобро прищурилась Родионова.
— Сотрудничать, — спокойно повторил Валера.
— Знаешь, — Вика поднялась со стула и ушла к своему столу. — У тебя своя операция. У меня — своя. Детали раскрыть не могу.
— В этом случае… Тебе я готов «подстелить соломку». Другим — нет. И еще. Никто не должен знать о нашем разговоре, особенно Соколовский.
— Почему?
— Молчать не умеет. А кто не умеет молчать, тот исчезает первым.
На улице стало темнеть. Водитель убирал в глубь фуры пустые бутыли из-под воды, когда увидел двух подошедших мужчин.
— Здорово, мужики. За водой? Еще не все разлил, осталась!
— Слышь, деятель, — недобро сказал Аникеев. — Ты откуда взялся?
— Да, это… Частная инициатива одного благотворителя, — начал было объяснять парень, но Аникеев со своим помощником запрыгнули в фургон. — Мужики, вы чего?
Аникеев пнул ногой пустую бутыль, а его помощник резко и сильно ударил водителя кулаком в живот. Парень согнулся пополам, а Аникеев схватил его за волосы и, наклонившись к нему, заговорил со злостью:
— Короче. Если я еще раз тебя здесь увижу…
— Задушишь, как Сергеева? — раздался за спиной довольный голос. Мужчины обернулись, увидев стоящего на краю фургона Соколовского. — Нехило ты наварился. Тупо на воде! Двадцать тысяч человек тут? Бутыль — рублей по сто? Хотя бы по одной на каждого в день, это примерно… шестьдесят миллионов в месяц. Просто на людской жажде! Ты гений!
— А ты кто такой? — не сразу узнал Игоря Аникеев.
— Забыл, — улыбнулся Соколовский. — Склероз. Нельзя с такой памятью бизнесом заниматься. Прогоришь. Ну, вспоминай, сколько заплатил Сергееву, чтобы он станцию накрыл? А убили за что? Он оборзел? Шантажировал? Еще денег просил?
Помощник Аникеева неторопливо засунул руки в карманы брюк, угрюмо поглядывая то на неизвестного, то на своего шефа.