Но, вернувшись в холл, он увидел, что врач лежит на полу возле кресла, а рядом валяются небольшой черный пистоле и красная пластиковая коробка. У него хватило ума не трогать оружие, но справиться с искушением взять в руки коробку он не мог. Сколько времени мы ее искали, надо же было узнать, что же там находится! Как раз когда он поднял коробку и убедился, что она пуста, в холл на цыпочках вошла Милочка и громко заорала, увидев лежавшего с дыркой во лбу Спиридонова.
— Вот так вот. — устало закончил Стройкин. — На пистолете отпечатков пальцев нет вообще, на коробке — только золотухинские пальчики. Свидетельница Людмила Жданова уверяет, что, кроме Золотухина и Спиридонова, в корпус администрации никто не заходил.
Милочка… Людмила Жданова могла оболгать Митяя. — мрачно возразила я. — Она его ненавидит.
— Может, и могла, но не оболгала. — вздохнул Стройкин. — Ее слова полностью совпадают с рассказом самого Митяя.
— Но сообщение о моем обмороке на телефоне сохранилось? То, которым Митяя выманили из холла? От кого оно пришло?
— Сообщение есть. Телефон зарегистрирован на имя Рашидова Султана Ибрагимовича, гражданина без постоянной работы и определенного места жительства. Мы его, конечно, рано или поздно найдем, но не уверен, что он знает, кто пользуется этим номером.
— В любом случае, кто-то прислал это сообщение! Кто-то хотел, чтобы Митяй вышел!
— Золотухин мог попросить сообщника отправить такое сообщение в нужное время. — пожал плечами Стройкин. — Лена, признаюсь тебе, как на духу: если бы твое алиби не подтверждали сразу четыре человека, мне пришлось бы арестовать и тебя, как сообщницу.
У меня в груди словно растаял тугой ком. Надо же, как я ругала себя за то, что позвонила Жанне и позволила себя похитить! А ведь если бы не моя оплошность, сидела бы теперь в камере. Причем, что самое обидное, не в той, где томится Митяй…
— А ты в курсе, что в административный корпус ведет еще один вход, за углом? — ехидно спросила я. — И что он не заперт, войти может кто угодно. Кстати, человека, который зашел через этот вход, Милочка увидеть бы при всем желании не могла.
— Я знаю про служебный вход. — кивнул майор. — Ты права, теоретически кто угодно мог через него войти и застрелить Спиридонова. Вот только у этого кого угодно должен был быть весомый мотив.
— А что, у Митяя он был? — вскипела я.
— У него МОГ быть мотив, понимаешь? — серьезно сказал Валера. — Ведь что нам доподлинно известно? Что Спиридонов позвонил Золотухину и попросил срочно приехать. Что пожелал побеседовать с ним без свидетелей. А вот диктофонной записи этой беседы у нас нет, верно? Поэтому тут нам приходится пологаться только на показания самого Золотухина. Он уверяет, что ему предложили деньги за расследование, и он согласился. А если все было не так? Или, вполне допускаю, сначала ему предложили деньги, а потом в ходе разговора Спиридонов заподозрил его в чем-то, стал угрожать, и Митяй его со страху пристрелил? Перепугался еще больше, выскочил на улицу, как ошпаренный, хотел убежать подальше — а потом спохватился, что коробку обронил на месте преступления, а там его отпечатки… Вот и вернулся.