, при том, что Совет в эти дни вполне себе работал, и
записи секретариата от этих чисел есть
[28]!
Далее: «ордер на арест Марло», выписанный 18 мая, таковым вовсе не является. Собственно, вот он (ничего секретного): «A warrant to Henry Maunder one of the messengers of her Majesties Chamber to repaire to the house of Mr Thomas Walsingham in Kent, or to anie other place where he shall understand Christofer Marlow to be remayning, and by vertue hereof to apprehend and bring him to the Court in his Companie. And in case of need to require ayd»[29].
Генри Маундер — это человек, 20 лет прослуживший в свите Ее Величества, и выступает он тут как королевский гонец, а не как курьер (разница понятна?); ему приказано — найти Марло, гостящего в кентском поместье Томаса Уолсингема, и сопроводить его ко Двору. А поскольку он именно гонец, и именно королевский, то начальный и конечный пункты его маршрута — это, безвариантно, Нонсачский дворец на границе Кента и Саррея, где сейчас и пребывает тот Двор. Более того, из текста ордера следует, что ни о каком «аресте» там речи нет, и Марло вызван именно как свидетель: если бы его вызывали в любом ином качестве, то там непременно появилась бы формулировка — «to answer matters».
Пресловутый же «арест Марло» родился из слова «apprehend» — это действительно одно из значений. Однако при изучении судебной практики той эпохи обнаружилось, что распоряжения в этой формулировке получатели иной раз вообще посылали лесом, и никому из них ничего за это не прилетало[30]. Вот если в ордере фигурирует обвинение — таким не поманкируешь; ну, так тогда и гонец является к адресату не с одной бумажкой, а с компанией крепких парней из местной стражи… Историкам и юристам этот нюанс известен давно, где-то с середины двадцатого века, но вот литературоведы по сию пору продолжают переписывать друг у друга «arrest».
Как бы то ни было, получивший ту повестку Марло 20 мая добрался-таки до Нонсача, предстал перед Тайным советом (в воскресенье!..) — и был тут же отпущен «под подписку о невыезде» (с обязательством ежедневно являться в королевскую канцелярию — отмечаться). Никуда являться-отмечаться Марло и не подумал (что никого отчего-то не взволновало); более того — он вообще исчез, и где он находился с 21 по 29 мая — никому неведомо; да еще и более того: о том, что он вошел 20 мая в Нонсач — отметка в дворцовых документах есть, а вот отметки о его выходе — нету! «Просочился через канализацию на десяток лье» — как положено «бойцу тихого фронта»?
Зачем Совету понадобилось на эти дни, 18 и 20 мая, покидать Лондон (при том, что 16, 23, 25 и 29 мая Совет заседал на обычном месте, в Звездной палате Вестминстера, и все протоколы в наличии) — объяснения отсутствуют. Что происходило на тех заседаниях, и даже каков был состав участников — покрыто мраком; 18 мая в Нонсач приехал Бёрли (сохранилась его подорожная и несколько подписанных им в этот день финансовых документов, касающихся деятельности Курьерской службы — Англия!.. Англия!!.) — и это