— Сесть ему на хвост и фиксировать все его действия и встречи…
Мегрэ спал плохо, потому что, стоило выступить легкому поту, лицо начинало щипать. В ушах еще звучал шум моря, а пестрые краски пляжа, казалось, отпечатались на сетчатке глаз.
На следующий день он встал рано и поехал на такси на улицу Тюрбиго. Маоссье жил в одном из старинных домов, характерных для района Марэ. Дом был недавно отремонтирован и внешне выглядел богатым особняком.
— Простите, мадам… В какой квартире проживает месье Маоссье?
— Его нет… Он с женой сейчас в Ла-Боле, где у них вилла…
— Знаю. Но также знаю, что мадемуазель Берта, их кухарка, сейчас дома…
— Как вам угодно. Второй этаж, квартира справа… Вообще-то справа или слева — без разницы: они занимают весь этаж…
Лифта не было, но лестница оказалась широкой и некрутой. Комиссар позвонил в дверь из старого навощенного дуба. Ему долго не открывали, наконец в квартире послышались мелкие шаги и дверь отворилась.
— Месье Маоссье и мадам…
— В Ла-Боле, знаю. Я пришел поговорить с вами.
— Со мной?
— Вы ведь кухарка, мадемуазель Берта?
— Входите. Не стойте на пороге.
Она проводила его в просторную гостиную, свет в которую проникал через три высоких окна. Обставлена комната была в большей или меньшей степени в том стиле, в каком был построен дом.
— Садитесь. Вы продаете пылесосы?
— Нет. Служу в уголовной полиции.
Она без смущения оглядела его с головы до ног. Чувствовалось, что она женщина не пугливая и откровенная.
— Вы, часом, не комиссар Мегрэ?
— Да.
— Занимаетесь делом того клошара… Забыла его фамилию… У меня стала плохая память на имена…
— Вивьен.
— Да. Глупая мысль — убивать клошара, вам так не кажется? Если, конечно, он не был лжеклошаром, из тех, что прячут кубышку под матрасом.
— Он был не из таких. Вчера я виделся с вашим хозяином в Ла-Боле.
— А!
— Вы были с ним знакомы до его брака?
— Я с ним познакомилась, когда он был помолвлен с мадемуазель Касгрэн. И с тех пор у них на службе. Месье Касгрэн — нотариус на авеню Вилье. Его жена часто болеет. Служанка заботится о ней и готовит. Это месье Касгрэн настоял, чтобы я перешла на службу к его дочери, когда она вышла замуж.
— Сколько лет назад это произошло?
— Да с пятнадцать. Вся разница в том, что у них нет горничной и мне приходится заниматься всем… Хотя так говорить несправедливо… Мадам мне во всем помогает, а готовит она не хуже меня…
— Они часто бывают в свете?
— Редко. Разве что ходят в театр или кино. Принимают всего нескольких друзей, всегда одних и тех же.
— Они ладят между собой?
— Не ссорятся по пустякам, если вы именно это имеете в виду.