Это неплохая аналогия для того мира, который нам необходимо создать: в нем люди смогут взять под контроль каждый аспект своей жизни. Это будет касаться высокотехнологичных платформ, это будет касаться работы, здоровья и образования — и, конечно, демократических процессов и взаимодействия с органами власти. Такие перемены не могут произойти благодаря одному-единственному «волшебному приложению»: они требуют масштабного культурного и структурного сдвига, при котором институты всех типов будут выстраивать тесное взаимодействие с обществом, выгодное для всех участников процесса. Самая важная причина, по которой люди не доверяют институтам, состоит в том, что институты по-настоящему не доверяют людям, предлагая лишь им случайные, несущественные и нередко разочаровывающие возможности принять участие в своей работе. Для создания полностекового общества нам необходимо придумать совершенно новые модели взаимодействия, которые позволят нам ощутить себя более могучими и влиятельными, более связанными друг с другом во всех наших ипостасях — пациентов, налогоплательщиков, потребителей, соседей, избирателей, учащихся, родителей.
Чтобы лучше представить, как могло бы выглядеть полностековое общество, мы расскажем две истории о людях, которые добавляют необходимые компоненты к стеку в важнейших общественных сферах. Одна история — о СМИ, другая — об органах власти. Каждая учит нас, как добиваться того, чтобы люди чувствовали себя более могущественными, и как делать общество сильнее и крепче. Каждая преподает нам очень важный урок: если мы хотим возродить доверие общества к нашим институтам, мы должны позволить людям взять эти институты в свои руки — хотя бы частично.
От подписчиков до главных героев: история издания De Correspondent
В 2009 году Роб Вийнберг, которому не было и тридцати, стал самым молодым главным редактором в истории голландской газеты NRC Next. Его называли вундеркиндом. К тому времени он уже выпустил книгу, ставшую бестселлером. Он получил философское образование, но охота за новостями была у него, можно сказать, в крови (его родители тоже работали журналистами). Он завоевал репутацию вдумчивого и серьезного труженика прессы — этакого пришельца из золотого века, когда в комнатах новостных отделов было полным-полно репортеров, ставящих интересы общества выше денег от рекламодателей.
А через два года его уволили. Он пытался увести газету от модели, движущая сила которой — срочные новости: он считал эту модель чересчур склонной к погоне за сенсациями и к неумеренной шумихе вокруг сиюминутных событий, которые не заслуживают такого внимания. Вийнберг предпочитал давать больше аналитики, чаще освещать структурные проблемы, не жалеть газетной площади для масштабных журналистских расследований. Конечно, многим страшно интересны пикантные подробности жизни всевозможных миллиардеров, замешанных в скандале с «Панамским архивом» [651]. Однако, заметил нам Вийнберг, куда важнее, чтобы читатели понимали глобальную систему уклонения от налогов и бегства капитала, лежащую в основе этой истории. Столь необычный взгляд на вещи не очень-то отвечал предпринимательским задачам владельцев