– У меня встреча, – сказала она, с новыми силами устремляясь к изножью кровати.
– С кем бы ты ни встречалась, он сам сюда придет, – сказал Патрик. – Он же знает, что ты не ходишь.
– Да. – Элинор на миг опустилась на заляпанные кровью подушки, а потом ринулась вперед и завыла: – У меня встреча!
Подолгу оставаться активной она не могла, и вскоре ее медленные корчи в постели прекратились, как и очередной приступ сбивчивого, нечленораздельного лепета. Откуда ни возьмись возникло слово «хватит», не имевшее никакой связи с остальными. Элинор изможденно провела руками по лицу, будто собиралась заплакать и не могла – тело вновь ее подвело.
Наконец она выдавила:
– Прошу… убей меня.
– Я бы рад помочь, – сказал Патрик, – но это противозаконно.
– Хватит! – закричала Элинор.
– Мы делаем все, что в наших силах, – пространно ответил он.
Пытаясь найти утешение в каком-нибудь полезном занятии, Патрик взял с тумбочки пластиковый стаканчик с ананасовым соком, приподнял Элинор голову, сунув руку под верхнюю подушку, и осторожно поднес к ее губам край стакана. Нежность этого поступка преобразила его изнутри. До сих пор он ни с кем, кроме детей, не обращался так бережно. Поток поколений обратился вспять, и Патрик удивленно заметил, что обнимает свою никчемную, сбитую с толку мать-предательницу с любовью и беспокойством. Как лучше поднять ей голову, чтобы она не подавилась? Элинор с тревогой и обреченностью катала на языке глоток ананасового сока, силясь напомнить мышцам горла, как нужно глотать. Вот бы у нее получилось!
Бедная Элинор, бедная маленькая Элинор, она совсем плоха, она нуждается в помощи и защите. И ведь ничто на самом деле не мешает ему помогать. Патрик был потрясен тем, как простое физическое проявление заботы отмело все аргументы обиженного рассудка. Он наклонился и поцеловал маму в лоб.
Тут вошла медсестра и заметила у него в руках стаканчик.
– Добавили немного «Тикен-апа»? – спросила она.
– Чего-чего?
– «Тикен-ап», вот. – Она постучала по жестяной банке с соответствующим названием. – Загуститель напитков, чтобы легче было глотать.
– По-моему, маме он не нужен. Может, у вас найдется баночка «Умер-апа»?
Медсестра была в шоке, зато Элинор в кои-то веки улыбнулась.
– Мирап… – эхом отозвалась она.
– Что вы, она сегодня так хорошо позавтракала!
– Илой, – выдохнула Элинор.
– Тебя кормили силой? – догадался Патрик.
Она обратила к нему растерянное лицо и выдавила:
– Да.
– Когда вернешься в дом престарелых, можешь снова ничего не есть, – сказал Патрик. – Там ты будешь хозяйкой своей судьбы.
– Да, – с улыбкой прошептала Элинор.