– Я познакомилась с Элинор, когда она пригласила группу женщин из дублинского Целительного барабанного круга приехать в «Сен-Назер», очаровательную усадьбу в Провансе, которая наверняка вам всем знакома. Когда наш автобус приблизился к усадьбе, я еще издали заметила Элинор – она сидела на каменной ограде у пруда, спрятав ладони под бедра и болтая ногами, как одинокая маленькая девочка. Как только мы подъехали к пруду, она вскочила и в буквальном смысле слова раскрыла нам объятья, но я никогда не забуду того самого первого впечатления о ней, точно так же как и она никогда не утратила своей детской непосредственности, позволявшей ей искренне верить в победу справедливости, преображение сознания и доброту, скрытую в каждом из нас.
Безусловно, сознание можно преобразить, думал Эразм, но что это означает? Когда я пропускаю через свое тело электрический разряд, или утыкаюсь носом в нежные лепестки розы, или притворяюсь Гретой Гарбо, то преображаю свое сознание; строго говоря, остановить трансформацию сознания невозможно. А вот чего я не могу – это описать, что это такое само по себе. Оно так близко, что его невозможно рассмотреть, так вездесуще, что его невозможно ухватить, и так прозрачно, что на него невозможно указать.
– Элинор славилась необычайной щедростью. Стоило только намекнуть, что тебе чего-то не хватает, она немедленно делала все возможное, чтобы раздобыть желаемое, причем с таким удовольствием, будто получала от этого огромное облегчение.
Патрик представил себе этот милый диалог:
Шеймус. Я тут подумал, какой огромный вклад… гм… в расширение сознания, к примеру, может внести владение усадьбой среди виноградников и оливковых рощ, в каком-нибудь солнечном краю.
Элинор. Подумать только! По чистой случайности у меня есть именно такая усадьба. Хочешь, я тебе ее отдам?
Шеймус. Да, конечно. Спасибо большое. Вот, подпиши здесь и здесь.
Элинор. Какое облегчение! Теперь у меня нет ничего.
– Ничего не составляло для нее трудностей, – продолжала Анетта. – Целью ее жизни было служение другим, а ее готовность помочь окружающим реализовать их мечты вызывала искреннее восхищение. В адрес фонда беспрестанным потоком шли благодарственные письма из всех уголков земного шара. К примеру, от молодого хорватского ученого, работающего над «топливным элементом нулевой мощности» – не спрашивайте меня, что это такое, но этому изобретению суждено в один прекрасный день спасти мир. Или от перуанского археолога, который обнаружил неоспоримые доказательства того, что инки произошли от древних египтян и поддерживали связь с материнской цивилизацией при помощи так называемого солнечного языка. Или от старушки, которая сорок лет составляла универсальный словарь священных символов и отчаянно нуждалась в помощи, чтобы завершить свой колоссальный труд. И Элинор им всем помогала. Но не думайте, что ее щедрость распространялась только на людей, посвятивших себя науке и высоким духовным устремлениям. Элинор отличалась изумительной практичностью и знала, что, например, молодой семье жизненно необходима новая кухня, а тому, кто живет в глубинке, вдали от цивилизации, станет подспорьем новая машина.