Когда Элинор поведала ей все это (в ходе удручающей попытки поговорить «между нами, девочками»), Мэри решила не спорить. Свекровь обладала способностью верить в какую угодно чушь, и чем забористее – тем лучше. Бросаться со своей верой на помощь всему невероятному было неотъемлемой частью ее благодетельной натуры. Очевидно, жизнь в исторических романах помогала ей компенсировать недостаток страсти, которая настолько эволюционировала, что не нашла выражения в спальне, зато вдоволь порезвилась в Земельном кадастре. Тогда рассказ свекрови показался Мэри нелепым и смешным; сейчас же ей хотелось подклеить сползшие со стен обои ее легковерия. Под ужасающей искренностью той первой исповеди Мэри разглядела хорошо знакомое и понятное ей желание – потребность быть нужной.
– Я у него спрошу, – сказала она, бережно накрыв ладонью руку Элинор. Шеймуса она не видела очень давно, однако знала, что он никуда не уезжал. – Может быть, он приболел. Или уехал в Ирландию.
– В Ирландию, – прошептала Элинор.
По дороге к машине Томас резко остановился и покачал головой:
– Ай-ай. Бабушка совсем плоха.
Мэри любила этот его дар искреннего сочувствия. Он еще не научился закрывать глаза на чужие страдания или винить в них самого страдальца. В машине он заснул, и Мэри решила заглянуть к Шеймусу.
– Ах, какая досада, – сказал Шеймус. – Если честно, я думал, раз вы приехали и все такое, Элинор и не ждет моих визитов. Да еще этот редактор из «Пегас пресс» стоит над душой – ему хочется поставить мою книгу в весенний каталог. У меня куча идей – только успевай записывать. Вот, гадаю над названием. «Барабанный бой сердца» или «Сердце барабана» – как лучше?
– Не знаю, – ответила Мэри. – Смотря о чем именно книга.
– Спасибо за ценный совет, – сказал Шеймус. – Кстати, о барабанах; ваша матушка делает поразительные успехи. Всерьез занялась возвращением своей души. Я только что получил от нее письмо: она собирается приехать на наш осенний интенсив.
– Как замечательно.
Мэри переживала, что сигнал радионяни сюда не добьет. Вроде бы зеленый огонек мигал как положено, но так далеко от машины она прежде не отходила.
– Практика по возвращению души пошла бы на пользу и Элинор. Простите, я думаю вслух, – сказал Шеймус и возбужденно крутнулся на офисном стуле, закрывая от нее картинку на рабочем столе компьютера: морщинистую эскимоску с зажатой в зубах курительной трубкой. – Представьте: Кеттл во главе церемонии, а Элинор в центре круга… Какая мощь! Учитывая все родственные и духовные связи… – Шеймус растопырил пальцы, а потом с нежностью их сцепил.