– В следующие выходные займемся полами, – сообщил Комаров, когда они с Лерой довольные проделанной работой уже сидели у пылающего огнем камина и поглощали шашлык. Лера тяжело вздохнула.
– Это называется эксплуатация женского и детского труда! – заметила она, снимая с очередного шампура куски мяса.
– Ты уж определись женского или детского? На дитятю ты уже никак не тянешь. А насчет женского…На вот, посмотри, – Комаров протянул дочери захваченный им из города гламурный журнал о светской жизни. – Знаешь кто это?
Лера оторвалась от шашлыка и взяла журнал. На обложке красовалась та самая одноклассница Комарова – Ленка из сто двадцатой квартиры.
– Ну, Елена Миллер, самая известная наша топ-модель, Лагерфельд её вроде как просто обожает. Она еще замуж вышла за какого-то спортсмена, кажется негра, и сейчас в кино снимается. А что?
– А то! – Комаров поднял кверху указательный палец. – Это Ленка, моя одноклассница.
– Гонишь?! – Лера приблизила фотографию к глазам. – Да ей лет тридцать максимум! Ну, тридцать пять.
– Ха! Ей сорок пять в сентябре стукнуло.
– Ничего себе «баба ягодка опять», – Лера присвистнула.
– Вот именно! Она старше твоей матери практически на пять лет.
– У тебя с ней что-то было? – Лера сделала круглые глаза и сразу сделалась похожей на Анну.
– Ерунда, – Комаров махнул рукой, – целовались на выпускном, и всё.
– Ну ты, папаша, и дурак! Я бы сейчас дочкой топ-модели была, – Лера мечтательно закатила глаза.
– Ага! А я её мужем, кажется негром?
Лера прыснула.
– Лер, – Комаров забрал у дочери журнал и отложил его в сторону, – я это тебе к чему рассказываю. Погляди на себя в зеркало. Ты очень красивая девушка, но если ты продолжишь жрать в том же духе, то заработаешь ожирение и никогда не выйдешь замуж.
– Паап! Ты опять. Вот мама говорит, что у меня такая конституция.
– Глупости. То, как твоя мать сама себя уродует – её личное дело. Она может свою лень оправдывать чем угодно. Хоть конституцией! Хоть декларацией! Ты – другое дело. Твоя жизнь только начинается. Перед тобой открыты все пути. Выбирай. Стать такой, – Комаров ткнул пальцем в журнал, – или такой, как твоя мать!
Лера выпрыгнула из кресла, подошла к отцу и по-матерински поцеловала его в лоб.
– Видишь ли, папенька, – сказала она, глядя на отца с сочувствием, – это всё ваши старперские прибамбасы и комплексы. Современная молодежь не стесняется себя. Я такая, какая есть, и я себе нравлюсь. И не только себе.
При этих словах дочери Комаров живо представил себе собственную гостиную, где на диване перед телевизором восседают уже четыре гусеницы, причем четвертая гусеница – мужского пола.