– А если у него пальцы где-нибудь в полиции засвечены? – вдруг подал голос Гений. Ну, даром что ли Любаша его Гением прозвала, соображает.
– Ни фига! Он мужчина острожный, – Любаша подмигнула Алику. – Что он, дурак свои пальцы светить?
– Ай, до чего же хорошо, что раньше Шенген без отпечатков обходился, – заметил Сергей Сергеевич. – Хотя, с другой стороны, если б тогда в Шенгене отпечатки пальцев брали, вашего супруга, Любовь Владимировна, в два счета бы выявили и предъявили кредиторам.
– А матери у меня разве нет для опознания? – усмехнулся Алик, но уже не так весело.
– Нету у тебя матери, Алик. Она уже три года, как умерла. Похоронила я её, – Любаша вспомнила покойную свекровь, и на глаза навернулись слезы. Та каждый день ждала своего сыночка, всё надеялась, что он жив.
Алик переменился в лице:
– Врешь!
– Зачем? – удивилась Любаша. – А ты из-за чего больше расстроился? Из-за маминой смерти, или из-за того, что она тебя опознать не сможет? Ты, выходит, даже к матери заехать не соизволил, сразу сюда имущество изымать кинулся.
– Сука!
– Я сука?! Я мать твою помощью и заботой никогда не оставляла. Фиг с ними с деньгами твоими погаными, ты б нам хоть весточку подал. Хуже ведь нет, когда ждешь в неизвестности. Так что, Алик, никакой ты не Алик. Я тебя точно не опознаю.
– Ничего, вон, Валька опознает, – Алик кивнул в сторону тихой и бледной Валентины. – Я ей денег дам! Опознаешь, Валька?
– Кого? – не поняла Валентина.
– Меня! Кого ж еще?
– А вы кто?
– Еще одна сука!
– Даже если бы Валентина оказалась не сукой, – ехидно заметила Любаша, – тебя опознать может только близкий родственник или законная жена, – ляпнула она и прикусила язык, вспомнив про Данилку. Сын ведь, как не крути, является близким родственником. И как ребенку объяснишь, что опознавать папу не надо?
– Вы бы лучше не обзывались и не наезжали, а попробовали бы договориться мирным путем, – предложил Сергей Сергеевич.
– Это как же? – поинтересовался Алик. Он перестал улыбаться, и глаза его сделались не наглыми, а растерянными.
– Ну, не знаю. Есть, наверное, процедура какая-нибудь в полиции, чтоб человека из без вести пропавшего перевести в покойники.
– Ты мне угрожаешь, что ли? Уголовник! – Алик набычился.
– Ну, вот опять напрасно обзываетесь! Никто вам не угрожает. Любовь Владимировна официально станет вашей вдовой. Унаследует всё законным порядком, а потом с вами поделится. Она ж не зверь какой-нибудь.
– Ага! Унаследует и кинет. Тогда уж точно ничего не докажешь. Вот пусть лучше меня опознает, а я с ней потом поделюсь. Так и быть, уговорили.