Ольге звоню около девяти утра. Она берет трубку после второго гудка и сразу же начинает рыдать. Включаю громкую связь, кладу телефон на столешницу и тянусь к ящику за новой пачкой сигарет. Интересно, когда до Ольги дойдет, что ее рыдания немного затянулись и попытки прошибить меня слезой не работают от слова «совсем»? Честно пытаюсь выдержать, но в конце концов грубо обрываю ее на полуслове:
— Как случилось, что ты залетела?
— Так бывает с оральными контрацептивами, — без заминки отвечает она.
Да. Так в самом деле бывает: я успел спросить у гугла. Но обычно это случается на ранней стадии приема таблеток, когда организм еще не успел что-то там выработать. А если ее пилюли благополучно предохраняли от беременности на протяжении пяти лет, то такой сбой по меньшей мере весьма странный. Хотя такое возможно.
— Я хочу теста на отцовство, — озвучиваю свои намерения. Подкуриваю сигарету и выпускаю дым прямо в ее имя на экране телефона.
— Я уже говорила твоему отцу, что согласна. Мы можем сделать его после рождения малыша.
— Насколько меня ввели в курс дела, ты дала согласие на дородовой тест. Я не собираюсь тянуть так долго.
Ольга прекращает рыдать, и я практически слышу, как она мысленно ругает себя за поспешность.
— Если ты будешь настаивать…
— Я уже настаиваю. Это ничем не угрожает ни тебе, ни ребенку.
— Ты знаешь, что у меня никого не было, кроме тебя! — выкрикивает она. Эти истерические замашки порядком утомляют. Господи, спасибо, что отвел и не дал связать себя браком с этим монстром.
— Слушай, Оля, давай вот что проясним для начала. — Делаю еще одну затяжку, зная, что мои слова вызовут неипическое бурление. — Я не хочу детей. Я много раз озвучивал эту мысль и просил сделать все, чтобы не получилось случайных залетов. Если ты помнишь, даже резинками был согласен пользоваться. То, что ты залетела — тут явно не обошлось без божественного вмешательства — очень большая херня для нас обоих. Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь жениться на тебе ради ребенка?
Ее возмущенный всхлип подсказывает, что да, именно такой был план.
— Максимум, на который ты можешь рассчитывать — мое участие в воспитании ребенка. Если, конечно, он мой и это подтвердит лаборатория, которую я выберу лично. Естественно, все права и обязанности в отношении ребенка мы тоже оформим нотариально.
— Рэм…
— Я не закончил. — А вот сейчас начинается самая интересная часть разговора. — Если окажется, что ребенок не мой, лучшее, что ты сможешь сделать для своей безопасности — убраться далеко и надолго, до того, как я начну методично и грязно разрушать твою жизнь и карьеру. Я не обижаю женщин, а уж тебе в наших отношениях точно не на что было жаловаться, но я терпеть не могу шкур, которые пытаются мною манипулировать, используя кем-то натраханых детей. Теперь, когда ты в курсе моих планов, спрашиваю еще раз: это мой ребенок?