— Это Маша, она помогла мне со всем… этим. — Он рассеянно приглаживает рукой волосы. — Я хотел сделать сюрприз. Знаю, что ты их не любишь, но ведь это твой День рождения. И я подумал, что у меня получится.
Я пристально всматриваюсь в его лицо, прислушиваюсь к интонации. И понимаю, что нет — мой Тапочек не врет. Он действительно собирался сделать мне сюрприз. И, в общем, ему это удалось.
— Прости, что оно слишком простое, — говорит Костя, замечая, как я прокручиваю кольцо на пальце. — Через два года это будет бриллиант, обещаю.
Мы оба знаем, что слишком молоды для брака, поэтому его предложение замужества — скорее просто формальность, что-то вроде обещания жениться на мне, когда мы сделаем свои карьеры, заработаем на большой трехэтажный дом и будем готовы наслаждаться друг другом без мыслей о том, что в спальне не покрашены потолки, а до зарплаты еще минимум три недели.
И все же, теперь я его официальная невеста. Даже если бы кольцо было из полоски фольги, это ничего не меняло бы ни в лучшую, ни в худшую сторону.
Я встряхиваюсь, убеждая себя в том, что не могу насладиться счастьем из-за усталости.
— Пойдем танцевать? — Я хватаю его за руку, тащу прочь из зарослей каких-то зеленых вьюнков, и мы окунаемся в гущу танцующих пар.
Площадку разбили прямо на улице, благо, сегодня не по-осеннему тепло и все мои гости уже вовсю отрываются под грохот музыки. Кто-то хватает меня за руки, восторгается кольцом и тем, что «всегда знали — мы созданы друг для друга». Я тоже знаю, что мы созданы друг для друга, но … облизываю губы, в отчаянной попытке воскресить на языке вкус «ноты сердца». Ничего не происходит, и я злюсь, зажигаюсь, как спичка.
Он ведь обещал. Но стрелки уже перевалили за полночь. Пять минут, и еще пять, и десять.
В половине первого приезжает курьер и, под аккомпанемент визга моих подруг, один за другим вручает мне огромные охапки роз: белые, красные, розовые. Я не буду даже пытаться их сосчитать, ведь мне не хватает двух рук, чтобы удержать хотя бы один букет, что уж говорить о трех. В белых я нахожу записку: «Не знал, какие твои любимые, поэтому не стал рисковать. Расти большой, Бон-Бон».
И что же я делаю?
Хватаю телефон и набираю его номер. Когда он снимает трубку после пятого гудка, не дожидаясь даже ответа, кричу, как ненормальная:
— Ты обещал, что приедешь! — Я бы с удовольствием отхлестала его букетом, но ведь цветы ни в чем не виноваты? Кроме того, они просто великолепны, и эстет во мне говорит, что уничтожать прекрасное — это вандализм, который нельзя оправдать даже состоянием аффекта.