А сейчас, пока не стемнело и ноги держат еще твердо, не пройтись ли нам с тобой по кораблю? И, кстати, не расстраивайся так сильно по поводу нового английского линкора. В конце концов, Фишер сам в одночасье обнуляет свой «двойной стандарт». Но на старте новой гонки — все равны, — в руке Николая звякнул колокольчик.
— Сначала, мой дорогой, давай, как у вас говорят — на стремя. За твою победу!
— За нашу, Вилли! За будущую НАШУ победу…
03.03.1905 г., Владивосток.
Над будущей столицей Тихоокеанского края, а именно так через пару десятков лет будет названа административно-территориальная единица Российской империи, куда кроме Дальнего Востока войдут еще и Маньчжурия с Кореей, вставало Солнце. Огромный золотой диск светила еще не полностью поднялся из-за вершин заснеженных сопок, но уже наполнил своим победным сиянием бархатную синеву бездонного мартовского неба и город, раскинувшийся под ним. Лишь в складках лощин, да меж сугробов у западных стен домов на сбегающих к заливу улицах, настороженно затаилась стылая предутренняя мгла.
С ночи подморозило. С труб домов, мастерских, а также множества кораблей и судов, заполнивших Золотой Рог, к небесам тянулись струи белого, сизого и бурого дыма. В самом же заливе яблоку было негде упасть. Такого столпотворения на своем рейде здесь не видели никогда. Что и понятно: кроме шести черноморских броненосцев, нескольких заслуженных балтийских «пенсионеров», да отряда контр-адмирала Веницкого, ведущего во Владивосток из Вэй-Хайвея интернированные там после Шантунгской битвы корабли, тут собрался едва ли не весь остальной российский военный флот.
Возвышаясь над темно-синей водой, покрытой белыми оспинами ледяного крошева, выстроившись в три линии, гордо стояли, приковывая к себе восторженные взгляды с берега, вернувшиеся с войны корабли-победители. Их выкрашенные в темно-серый боевой цвет борта кое-где пестрели пятнами свежей краски на местах временно заделанных деревом пробоин, у ватерлиний была видна ржавчина и темно-кровавые полосы там, где льдины содрали до сурика верхний слой краски, а на расчехленных хоботах некоторых орудий еще темнел пороховой нагар. Время наведения всеобщего марафета пока не пришло. Как и самим кораблям, так и их людям, нужен был отдых…
Лениво покачивались на бочках и дополнительно заведенных якорях могучие эскадренные броненосцы с флагманскими «Потемкиным» и «Цесаревичем», которых по приказу Алексеева поставили прямо напротив Адмиральской пристани. За ними дымили четырехтрубные громады уже родных для всех владивостокцев «больших фрегатов». По поводу прибытия из Мукдена фельдмаршала Гриппенберга, «Громобоя» и «Россию» отвели от заводской стенки, где обоим до сих пор еще латали шантунгские раны, — командующий Маньчжурской армии вознамерился лично посетить самые героические корабли флота. Броненосные крейсеры стояли в компании с привлекавшими всеобщее любопытство трофеями — бывшими «чилийцами» «О'Хиггинсом» и «Эсмеральдой».